Поддоны

6. Вы научились читать? Перешли от шрифта Брайля к английскому алфавиту?

У меня частный учитель, который все еще занимается со мной, учит английскому языку. Для меня это оказалось не сложно, я быстро выучился читать и писать. Сейчас шрифт Брайля для меня даже сложнее.

7. Что больше всего хотелось сделать, когда был слепым? Сейчас сделал это?

Выйти одному из дома без сопровождения и куда-нибудь поехать. Для меня это очень важно.

8. У тебя были отношения с женщинами?

Пока не было. Когда я был слепой, я редко выходил из дома. Все время проводил в кругу семьи, был на домашнем обучении. Мне просто негде было познакомиться и завести отношения. Да и не думаю, что кто-то захотел бы встречаться со слепым. Но считаю, что сейчас я встречу девушку, и у меня будут отношения.

9. Ты раньше видел сны? А сейчас? Сны изменились?

Я раньше видел сны, будто читал что-то по шрифту Брайля или разговаривал с кем-то по телефону. Теперь у меня сны, как и всех зрячих людей. Первый такой сон был о больнице, где мне делали операцию.

10. Как ты раньше представлял цвета?

Мне было трудно понять, что такое цвет. Это практически невозможно объяснить незрячему с рождения человеку. Объект можно описать, а цвет нет. В основном я ассоциировал цвета с чувствами и запахами. Солнце теплое, греет, и я знал, что оно желтое. Мне объясняли, что ночной воздух темно-синий, елка зеленая, а моя собака поводырь коричневая. Все это я мог представить в своей голове, а вот цвет нет. Сейчас мой любимый цвет красный.

11. Сейчас ты стараешься увидеть мир, везде побывать?

Мир намного больше, чем я себе представлял, и в нем очень много интересного, что я хочу увидеть. Когда меня выписали из больницы, я шел и крутил головой по сторонам, потому что на улице было так много всего интересного.

12. Как считаешь, восприятие прекрасного является врожденным или приобретенным?

Восприятие прекрасного является врожденным. Его можно тренировать и развивать, но немного.

13. Изменилось ли твое отношение к уродливым вещам теперь, когда ты их можешь видеть?

Раньше для меня не существовало такого понятия, как уродство. Были текстуры, неприятные наощупь, но я не находил их уродливыми. Теперь есть некоторые вещи, неприятные для глаза.

14. У вас есть проблемы с обработкой того, что видите, или для вас все естественно и понятно?

Сначала было тяжело. Приходилось прикасаться к вещам, чтобы узнать, как они называются. У меня было название вещи и представление о ней, но мне надо было потрогать вещь, чтобы понять, что это она. Когда мама принесла цветы в мою комнату, я смотрел на них и думал, что же это такое? Потом дотронулся и сразу понял, что это цветы.

15. Насколько хорошее зрение у вас сейчас? Вы занимаетесь спортом? Стараетесь одеваться модно? Как выбирали одежду раньше?

У меня нет 100% зрения, этого невозможно добиться. Мне говорили, что успех операции 50%. Я ношу очки. Сейчас я заново открываю для себя мир. Хочу найти работу, жить отдельно от родителей, путешествовать. Спортом я занимался и раньше. Мне нравится бег, тяжелая атлетика, плавание. Мой друг тренер по фитнесу, и он помогает в этом. Раньше я не выбирал себе одежду, этим занималась мать, я доверял ее вкусу. Сейчас покупаю одежду сам. Я не слежу за модой, предпочитаю простую и удобную одежду.

16. Как вы решились на операцию? Было страшно?

Когда узнал, что такая операция возможна, вообще не колебался. Я всегда хотел видеть, а в случае неудачи просто оставался бы и дальше слепым, и все.

17. Что самое запоминающееся из всего, что вы видели?

Море. Оно такое синее и огромное. Я впервые увидел такое количество воды.

18. На что больше всего нравится смотреть?

Думаю, что на животных. Они такие забавные. Я смеялся до упаду, когда увидел в зоопарке моржа.

19. В каком возрасте вам сделали операцию?

21 год.

20. Что вам нравилось раньше, а сейчас уже не так сильно?

Сон. Раньше я рано ложился спать. Сейчас спать почти не хочу, мне нравится смотреть на этот мир.

Похожие подборки без цензуры и купюр ежедневно выходят на моем канале https://t.me/realhistorys

Всем здоровья и добра!

.......

А друг мой сейчас ебашит в другой стране без выходных и обеда. Он так привык. Вахта закончится - вернётся в свою "новую" хрущёвку на год постарев, месяц побухает и опять уедет. Человек всего лишь хотел счастливой жизни, чтобы дети не нуждались ни в чём, чтобы их детство было не таким как у него. Но кто-то решил все его помыслы променять на удовлетворение своей вагины.

Жаль его.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Трамп спародировал Байдена и высмеял его кандидатуру на пост президента в следующем году: "Что? Куда, чёрт побери, я иду? Я хочу выйти".

Во время выборов в 2024 нынешнему лидеру США будет 82 года, а Трампу 78.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.

Депутат Госдумы отЕдиной России, телеведущий Евгений Попов призвал губернатора республики Коми Владимира Уйбу написать заявление об отставке, если достоверность скандального видео, на котором тот называет себя гарантом конституции.

Попов подчеркнул, что губернатор не имеет права закрывать улицы на время совещания и не может отдавать никаких приказов сотруднику ГИБДД. Также единоросс поинтересовался, в курсе ли президент РФ Владимир Путин, что в Коми гарант конституции не президент, а хамоватый глава?

Кадры видео опубликовали телеграм-каналы. Точная дата съемки неизвестна. Сотрудник ГИБДД представился лейтенантом. Вы как считаете, кто гарант конституции РФ президент или глава не большого провинциального края (Республики)?

https://kapital-rus.ru/news/395601-v_gosdume_prizvali_uvolit...

Мама работала и не могла забирать племянника из сада. Эту почетную обязанность делегировали мне. После школы я шла за ним в сад. Потом кормила его обедом. Присматривала за ним до приезда тёти Марины. Или до прихода мамы.

Сначала Сёму забирали по вечерам. Но забирать стали всё реже. Так как мама уходила на работу очень рано. Снег грести приходилось и с четырех часов утра порой. То будить капризничающего Сёму, варить ему кашу, кормить, тащить в сад (а он ревел и упирался) так же стало моей задачей.

Мой уголок за шкафом постепенно стал Сёминым. Я спала на топчане на кухне.
Потом вместе с Сёмой в нашем доме поселилась и тётя Марина. Но она его только отводила по утрам. Забрать из сада и кормить обедом всё равно мне.

Присматривать до её прихода с работы - мне.

Весь наш быт, весь наш гармоничный тихий мир перевернулся с ног на голову. Когда не приезжала тётя Марина, приезжала бабушка. Иногда за ними приезжал муж тёти Марины.
Квартира превратилась в проходной двор.

И однажды мама не выдержала. Я не знаю с чего начался разговор. Я пришла домой с Семой в охапке уже в разгар скандала. Бабушка и тётя Марина орали на маму, которая "родную кровь из дома на мороз выставляет"
Её ругали, стыдили, совестили. А потом просто поставили перед фактом "Мы прописаны. И хуй ты что то сделаешь! Пока Сёме нет восемнадцати лет имеем право жить!!!!!"

Нормальные отношения с сестрой на этом закончились.
Они оккупировали моё пространство в комнате. На требования мамы хотябы переместиться на кухню, тётя Марина заявила, что меня вообще можно отправить к бабушке. "Девка большая. В школу может и на автобусе ездить!!!"

Её муж иногда приезжал к нам в гости. и мне казалось, что он единственный вменяемый человек в этой ситуации. Было заметно, насколько ему неловко. Он привозил мне на праздники подарки и отдавал втихаря. Просил не рассказывать его жене.
Он просил жену не творить херню и вернуться уже домой. Но её просто переклинило на Сёмочке, его картавости, логопедическом садике и математическом лицее, куда непременно Сёмочка должен пойти.

Не удивительно, что они развелись.

А нас впереди ждали почти десять лет ада. Сёмочка рос. Тётя Марина пыталась устраивать свою личную жизнь. Скандалы, скандалы, скандалы. Мне было восемнадцать лет, когда я осмелела и сказала бабушке, что если она не повлияет на младшую дочь и они не съедут, прекратив доводить мою маму до отчаяния, она мне больше не бабушка. Я не буду с ней разговаривать. Никогда. Потому что я устала видеть маму с пузырьком корвалола и в слезах. Я ей много всего наговорила. И грубостей. и гадостей. По моему, даже чем то угрожала. И Сёму начать колотить. И Марине плевать в суп. И перед очередным её мужиком начать без трусов ходить.
В общем, это была настоящая истерика.

Бабушка обменяла свою квартиру. И тётя переехала к ней. До вожделенного математического лицея дорога стала еще ближе.
Но я стала врагом народа. И для тёти, и для бабушки, и для некоторых других родственников. Которых вполне устраивало решение семейных проблем за счет моей мамы. Которую, судя по всему, с детства воспитывали быть удобненькой и всем приятненькой. А как там складывалась её жизнь всем было по боку.
На отсутствие личной жизни. На тяготы. На её здоровье.

Через пять лет маму разбил инсульт. И НИКТО из родственников не изъявил желания помочь ей. Я вывозила эту ситуация сама. Иногда позванивали, конечно. Спрашивали "как дела". Да и только.
Знаете кто помог? Бывший муж Марины. Сам связался. Спросил нужно ли что то. Помогал перевезти маму из больницы. Несколько раз приезжал и привозил разные лекарства. Хотя он уже был второй раз женат. У нас с ним и его новой женой отношения лучше, чем с бабушкой и тётей.

Бабушка держала на меня обиду. И всего раз позвонила. И среди причитаний и жалоб о том, какая же мама несчастная, умудрилась ввернуть фразу "вот, а жила бы марина у вас. Было бы подспорье тебе."

Я пишу это сейчас и у меня снова подгорает. Я тогда не сдержалась. Высказала все, что думаю о произошедшем. Кричала в трубку. Бабушка, наверное и половины не услышала. Я кричала и кричала. Плакала. Обвиняла. А там были уже гудки.

Вот так. прописала сестру и племянника, чтобы они в садик смогли устроиться.

Мама прожила еще три года.

После её смерти бабушка подала на свою долю наследства. Мамину однушку делили ровно пополам. Хотя тётя настаивала, что они должны получить две доли. А я одну.