- Солнышко, выйди пожалуйста в субботу на
смену.
Старшая медсестра часто называла меня солнышко, зайчик, ягодка. И
часто просила поработать сверх. Чтож, солнышко выйдет.
- на пятом этаже в палате трое детей, там две медсестры, здесь в
отделении двое детей нетяжелых, справишься одна?
*Отделение на одном этаже, на другом - одна палата, тоже закреплена
за нами. Чистая и гнойная реанимация*
Да, конечно. Стаж у меня на тот момент был около года, у двух
других медсестер в бригаде - месяц и три соответственно. Пусть там
мучаются, я тут сама.
Прошлась, осмотрела детей. Все дышат сами, дел немного, маленькие,
помыть смогу, да и по назначениям осталось по ерунде.
Поделав все дела, я неторопясь прогуливалась по коридору,
поглядывая на пациентов. Вижу выскакивающую из ординаторской
доктора, с огромными глазами: ты тут одна?
Одна, - отвечаю.
Собирай аппарат, готовь кровать, готовь активку, ребенка везут, 8
лет, два порванных легких, двусторонний пневмоторакс и
пневмомедиастинум, сейчас еще медсестру к тебе спущу
*воздух в плевральной полости поджимает легкие и не дает им дышать,
воздух в средостении поджимает сердце. потенциальный уходящий*
Мои глаза лезут на лоб и куда-то выше лба, пока ноги несут меня в
палату, в процедурку, обратно в палату. Монитор, ИВЛ, датчики,
манжетка для давления, время поджимает, вязки на руки и ноги, набор
для интубации, черт черт черт, активка. Систему активной аспирации
(трехбаночная система подключенная к вакууму) я собирала только
раз, и то с подсказками коллеги, как ее, проклятую, собирать то.
Ладно, прорвемся, эту трубку сюда, эту..
- ну что там? - спрашиваю доктора, подготовив кровать.
- В операционную взяли. Скоро уже будет.
Ну вот. Везут. Всего в проводах, трубках, заинтубированного.
Как же я, боже, я же ничего не умею, ничего не знаю.
- Готовь еще одну активку! - кричит мне врач, - три трубки надо
распределить на две активки
- Да как же я эти трубки соберу? - кричу я в ответ, помогая
укладывать ребенка в пронпозицию, подключая его к монитору, - я не
знаю как их соединить.
- А ребенок виноват в том, что ты не знаешь?
Как громом прямо в мозгу запульсировали эти слова. Умирает он,
умрет, если воздух не убрать от легких и сердца. А я не знаю. А
должна. Должна, это работа моя.
И тут тишина. Я как вслепую забегаю в процедурку, руками вываливаю
все из ящиков на стол, роюсь там и нахожу переходник. Кто бы знал,
что он у нас есть.
Бегу цеплять. Прицепила. Подключили. Врачи работают вокруг него,
смотрят показатели, пытаются стабилизировать. Сатурация 70 на 100%
кислороде. Да как же
Я бегу в палату, уже не помню за чем, и тут слышу крик: АТРОПИН
Крик атропин не грозит ничем хорошим. Крик атропин означает, что у
ребенка начало останавливаться сердце. Да черт бы это сердце
побрал, почему оно не может биться спокойно, мы же уже все сделали,
все сделали.
Атропин руки нашли сами, сами набрали в шприц, развели в нужной
пропорции физраствором, ноги сами принесли в палату.
Чего смотришь, ставь
Ставь, да да, секунду. Ох, проклятые руки, вы не могли бы так
предательски не трястись. Поднимаю глаза на монитор - пульс пополз
наверх. Держится. Держится. Сатурация уже близка к 90.
Молодая доктор поднимает на меня глаза: ну чего ты вздыхаешь. Уже
два часа ночи. Потерпи до утра
Потерплю. А потом уволюсь к чертям. И никакой ординатуры. В
поликлинику пойду. Там сопли и аллергии, там лялек на весах
взвешивать и на прививки отправлять. Там никто не умрет. Устала.
Только бы до утра дотерпеть.
А потом во вторник опять на смену. Доработаю. Куда деваться.
Полгодика еще, до конца учебы. А потом точно уволюсь.