Мадонна

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Опуская все подробности, скажу так: о том, онкология у вас или нет, сходу не скажешь. Даже онкомаркеры сами по себе не сильно информативны, но задают направление для дальнейшего исследования. Итогом обнаружено образование в забрюшинном пространстве, от, условно, таза по правому боку до живота. 13 сантиметров в длину.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Опуская все подробности, скажу так: о том, онкология у вас или нет, сходу не скажешь. Даже онкомаркеры сами по себе не сильно информативны, но задают направление для дальнейшего исследования. Итогом обнаружено образование в забрюшинном пространстве, от, условно, таза по правому боку до живота. 13 сантиметров в длину.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Опуская все подробности, скажу так: о том, онкология у вас или нет, сходу не скажешь. Даже онкомаркеры сами по себе не сильно информативны, но задают направление для дальнейшего исследования. Итогом обнаружено образование в забрюшинном пространстве, от, условно, таза по правому боку до живота. 13 сантиметров в длину.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Опуская все подробности, скажу так: о том, онкология у вас или нет, сходу не скажешь. Даже онкомаркеры сами по себе не сильно информативны, но задают направление для дальнейшего исследования. Итогом обнаружено образование в забрюшинном пространстве, от, условно, таза по правому боку до живота. 13 сантиметров в длину.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Опуская все подробности, скажу так: о том, онкология у вас или нет, сходу не скажешь. Даже онкомаркеры сами по себе не сильно информативны, но задают направление для дальнейшего исследования. Итогом обнаружено образование в забрюшинном пространстве, от, условно, таза по правому боку до живота. 13 сантиметров в длину.

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

Вообщем полиция развела руками, и спокойна ребята догудели до утра следующего дня.

"Его боялись даже Чечены."
Наступает еще день и новые приключения РАЯ и его друзей.

Сила пикабу? Поможем другу обрести жилье в привычной для него среде обитания?
Распространите по пабликам максимально,полиция опускает руки, а с ножом бодаться не очень хочется.
А впереди выходные,как бы их пережить.....

Спасатели последовательно обследуют все дома, в которых предположительно всё еще могут находиться живые люди. Работают безостановочно. В первый день было особенно тяжело, негде было достать топливо, очень не хватало тяжелой техники. Сейчас и эти проблемы решили, работа кипит.

Местные очень благодарны за помощь. Угощают спасателей пирожками. Приносят воду, помогают физически там, где это можно. К питерским спасателям присоединился уже местный гид, знающий русский. Живёт вместе с ними в палаточном городке.

А да, живут в палатках. Спят в спальниках. В феврале Турция - это ни фига не курорт, ночью до минус шести холодает, идёт снег.

Ребята вкалывают. Молодцы. Прямо гордость за наших питерских. Плевать на политику и игры больших дядей. Вот так и надо! Помогать простым людям! Вне зависимости от национальности, религии, гражданства.

И все немного верят в маленькое, но чудо. Наши спасатели - верят больше всех, и делают все от них зависящее. Ребята! Мы морально с вами! Удачи вам! берегите себя!!

PS Все фотки из группы ПСО Экстремум в ВК https://vk.com/extremum

Тут жена обнимает нашу дочь. На телефоне приложение вызова такси. Мы ждем, когда приедет автомобиль и отвезет в РКОД уже на госпитализацию. Опухоль большая, времени немного, но мы еще полны надежд. Вдруг не злокачественная? А может вообще ошиблись? (ну, это уже из области фантастики, но всё же).

Операция в конце августа, спустя 4 дня после госпитализации: опухоль 20 см по факту. Внешне - всё плохо, это рак. Даже саркома. Ждём гистологию, иммуно-гистохимию. При таком предварительном диагнозе, оказывается, необходимо подтверждение еще одной клиники. В нашем случае отправляют в клинику им. Герцена (г.Москва). Супруга еще лежит в больнице, а я, получив "стекла" (материал исследования на специальном стекле) лечу в Москву. Ужасно себя чувствую, у меня температура и слабость такая, что, прилетев в 04:30 в аэропорт Москвы я просто снимаю капсульный отель и, приняв жаропонижающее, отрубаюсь на полтора часа. В этот же день в обед, уже сделав все дела лечу обратно (оказывается у меня ковид).

Дома дети - 6 лет и 9. Моя мама с нами. Мы все ждем хороших новостей, которые, как кирпичики складываем и радуемся более-менее картине, которая получается. А получается следующее: саркома мягких тканей (пока мало радости), но её удалось вырезать полностью до здоровых тканей, а это уже хорошо, учитывая, что саркома (как я понял) не лечится, а удаляется. То есть, если уж выросло, то только хирургия. Мы каждый день ездим в больницу - возим необходимое и получаем новую порцию новостей о том, что сегодня сама дошла до туалета, что прогулялась 10 метров до коридора и обратно. Персонал отличный, всё идёт неплохо. Дети и я ждём маму.

Она выписывается в середине сентября и процесс восстановления продолжается уже дома. Я ищу варианты, куда поехать лечиться, консультируюсь с людьми, нашел клинику Хадаса в Москве, в Германии есть центр саркомы и так далее. Все ждут анализов - гистологии и иммуно-гистохимии, которые делаются 15 рабочих дней.

И тут.. появилось легкое и ненавязчивое покалывание или даже не покалывание, а временами тянущая, едва проявляемая боль. Боль в том же самом правом боку. Со спины.

"Это скорее всего мышцы растут", говорят нам в больнице, "..понимаете, во время операции мы вырезали много мышечной ткани со стороны спины, где проходят нервы и, скорее всего, вновь растущие мышцы оказывают давление на них, вот вы и чувствуете боль.."

Хмм.. собственно, всё вяжется, мышцы, нервы, боль, как будто поясничная. Разумеется, мы только рады, если боль уже не связана с такой страшной болезнью, это уже просто обычная боль, просто как у всех.. у всех же бывает, что поясница нет-нет да прихватит? Вот и у нас так же. Да и времени прошло всего ничего. Не может быть иного. Поясница!

Я жду результатов иммуно-гистохимии. Жена, походив три дня с поясничной болью, всё больше времени проводит лёжа - так легче. Появился кеторол в ампулах, который я научился колоть в ягодицу. Оказывается, ничего сложного нет, просто вопрос привычки, хотя, справедливости ради надо отметить, что привыкнуть к уколам я так и не смог. Еще дня два спустя я уже был у терапевта в больнице по прописке. Кстати, терапевт это самый большой помощник в деле обезболивания и вообще, выписывании всех тех рецептурных лекарств. То есть я Америку-то не открыл, конечно, но думал, что онкобольница как-то в этом тоже участвует - нет, не участвует. У терапевта я выписал уже трамадол - обезболивающее, сильное. На протяжении еще полутора недель я колю жене трамадол по необходимости. Но с каждым днем необходимость в нём растёт. Как-то не похоже это уже на поясницу. В это время договорились с клиникой Герцена, что пройдем у них обследование полное и получим результаты консилиума - запись есть, но я её всё сдвигаю по времени на три дня при каждом звонке, то есть завтра ехать, а мы лежим с болями. Я думаю, мол, сейчас мы решим-таки вопрос с поясницей и полетим в Москву - она же даже сесть не сможет в самолет, господи. Я переношу дату раз за разом и понимаю, что дальше уже никак. Ну сколько можно ждать пока эта поясница пройдёт?!

Записываюсь на КТ у себя в городе. На перевозке везу жену, у неё уже жуткие боли, которые я стараюсь снимать максимальной (!) суточной дозой трамадола. Вижу её мучения и ввиду своей тупости допускаю-таки интоксикацию обезболом.. её рвёт сутки, а меня просто рвёт на части от того, что я такой мудак.

"У меня плохие новости. Это опухоль. Да, опять. Да на том же месте, но не только. Есть уже метастазы в правом легком. Сожалею, но это уже серьёзно. Необходима операция..", говорят нам, сообщая результаты КТ.

Жена категорически против поездки куда-либо, только у нас, буду рядом с домом. И врачи говорят, что пока вы все анализы сдадите в другой больнице, пройдёт много времени. Ложимся.

Операция прошла. Прошла так, как прошла - мне тяжело дать ей оценку, но у нас нет правой почки, большого количества кишок и правая нога практически обездвижена. По телефону хирург говорит, что она не будет вообще её чувствовать.

Я иду в больницу ухаживать за супругой, так как она уже неходячая. Я помню как зашел в палату - её только что спустили с реанимации и первым делом увидел, как у неё шевелятся пальцы на правой ноге! Господи, ошибся хренов хирург! Есть движение в ноге! Оказалось, что, условно, процентов на 20 она может управлять ею, но ведь это не "обездвижена"! Я сажусь на стул рядом с кроватью, на котором проведу следующие 4 недели за редким исключением.

Мы активно восстанавливаемся. Начинаем ходить в туалет. Да с моей поддержкой, но всё же стоим на ногах! С правой ногой, конечно, необходимо очень аккуратно, но мы приноровились - она виснет на мне сзади и мы шаг за шагом начинаем ходить! Мы ездим на кресле- каталке по коридорам. Смотрим на зиму в окно. Она очень любит зиму. А я люблю смотреть на неё.

Я не знаю, как сказать ей, что есть метастазы и нет правой почки.. Знаю, что как-нибудь это всплывёт, да и имеет она право знать, что и как. Но она не спрашивает, а я не знаю, как начать этот разговор. "Помогает" узист больницы, который делает исследование, долго шарит по правому боку и, наконец, спрашивает "у вас что, нет правой почки?". А может вы взглянете на её медкарту, шипя, с ненавистью давлю я из себя слова. "Так у меня нет почки?",- спрашивает супруга уже глядя на меня.. эхх..

Надо скорее ложиться на химию. У нас нет времени. Вторая операция нам показала, что болезнь движется с неимоверной скоростью, мы не поспеваем за ней. Договариваемся, что, не выходя из больницы ложимся в соседнее здание - отделение химиотерапии. Анализы не очень - гемоглобин низкий, переливаем кровь, пакет за пакетом и наконец, химия!

Я никогда не интересовался о том, как она проходит. Я не знал и не видел этого. В нашем случае оказалось всё очень просто: день анализов до химии, сама химия (система на 30 минут) и день наблюдений после. Очень просто.

Вдыхаем морозный воздух декабря. Я везу её на кресле-каталке до автомобиля друга. Сажаю вперед, сам сажусь сзади. Мы, наконец-таки, едем домой. Дома дети, прыгают, бегают и тревожные глаза моей мамы. Всё будет хорошо, улыбаясь говорит моя жена. Конечно, говорю им обеим я. Закрываюсь в туалете и пью с горла бутылку белого вина. Господи, мы же лечимся. Дай возможность пожить, пожалуйста.

Вторая химия в конце года и на новый год и праздники я остаюсь с женой вдвоём дома. Дети с моей мамой уезжают в гости. Мы заказываем еду, я открываю шампанское на 31 декабря. Мы лежим дома. Болтаем. Лежим то на кровати, то на диване. Иногда она сидит, но сил пока мало. Надо набираться сил значит! Каждый день ищем вместе новое кафе на доставку, ставим оценки, ругаем или хвалим.

На третью химию нас не берут. Анализы ужасные. Дети уже дома, а я не знаю, что сказать жене. Гемоглобин низкий (50), креатинин очень высокий. Говорят, что почка не справляется. Вот тебе и две химии. Погодите, мы же уже лечимся! Как это всё плохо? У нас же было две химии, мы же уже... "Не помогает химия", говорит мне онколог. Ну как же не помогает?! Может другую? Может ещё что-то?!

Легли снова в хирургию. В нашей больнице нет паллиативного отделения со стационаром. Только вызов на дом возможен. А как подтянуть гемоглобин дома?! Опять знакомые медсестры, врачи. Женщина, разносящая еду, уже без вопросов ставит передо мной тарелку с пюре и винегретом: "Рыбу дать не могу - она считаная". Персонал очень отзывчивый.

У нас опухает правая нога, я не понимаю почему: может тромб? Узист, который приехал к нам в палату на середине исследования просто сообщает нам, что дальше он будет описывать всё у себя в кабинете. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю, что там? Он долго думает и спрашивает, мол, вы понимаете сложность текущего состояния? Я не хочу понимать, но предполагаю.. Многочисленные опухоли. Просто без счёту. Просто очень много. Просто везде. Во всех органах и свободных местах. Не тромб. Мне объяснили, что артерию пережать сложно, а вот вены без проблем. Оттока нет, поэтому и опухает нога. Что делать? Врач смотрит мне в глаза и говорит: Ничего. Ничего не сделаешь. Опухоли неоперабельны. Я её просто потом не соберу..

Она не ест. Её постоянно рвёт. Начали давать наркотические обезболивающие. Как мне её кормить?,- спрашиваю я врача. Лучше не мучайте её, - говорит мне врач. Да уж..

Спустя три дня я выписываюсь с женой из больницы домой. Так как гемоглобин подтянут и в целом сделано всё, что возможно.

Я лежу с ней на нашей кровати. Держу её за руку, иногда дотрагиваюсь до неё, тихонько обнимаю, едва касаясь. Это всё в перерывах между подгузниками, капельницами, обработкой пролежней, помощью ей в переворачивании, ложки воды, ложки еды, поиска удобной посуды для рвоты, уколов обезболивающих, противорвотных..

Звонит мой старый товарищ, с которым я несколько лет уже не общался и просто плачет в телефон. Говорит, что уже нашел клинику, в которую её примут и что я мудак, так как не сказал раньше об этом. Предлагает невероятные для меня деньги. Безвозвратно. Я, оправдываюсь и рассказываю всю ситуацию от и до, говорю, что просто не было никакой возможности даже попробовать где-то ещё. А не было ли?

Температура 40. Я нашел инфузионный раствор парацетомола и капаю его. Очень сложно найти инфузионный раствор парацетомола. Скорая приезжает с таблетками и очень удивляется, что я возмущаюсь на отсутствие каких-то более серьезных средств. У скорой кроме кеторола и парацетомола в таблетках ничего нет! Нафига мне скорая! Чтобы таблетки дать? Да у меня этих разных таблеток хоть *опой жуй! Сделайте инъекцию, господи! Её же рвёт без конца!

Детям ранее я говорил, что мама болеет. После, что мама очень (!) сильно болеет. За два дня до я попросил их подойти к маме и поговорить с ней о чём хочется. Да, она вам не ответит, но услышит. Поговорите.

Она умирает? Я не знаю, как тебе ответить. Видишь ли, она очень сильно болеет..

Она умирает? Мы все вместе и врачи, и все близкие делали и делаем всё, что возможно, и вы, детишки, очень помогаете..

Она умирает?

Она умерла спустя два дня, ночью в 22:07. Отмучившись с момента проявления болезни до этого дня пять месяцев. Когда она сделала последний вздох, я почувствовал облегчение и радость. Радость за неё. Что это продлилось недолго. Что мучения её окончены. Я просто лёг рядом и уснул. Для меня это был не труп человека, а моя жена, которая просто перестала дышать. Проснулся в 06:00 от того, что рядом с кроватью сидели люди и читали молитвы. Я просто встал и дальше не мешал всем остальным отгоревать так, как им хочется. Похоронить так, как им хочется, потому, что моя жена не была верующей и я не был. Но желание родственников и близких я уважил не мешал им. Я считал и считаю, что важно то, что было ДО, а не то, что стало после. Ей уже неважно, как и мне.

На похоронах я не плакал. И не хотелось. Подходили люди, жали руки, норовили обнять, некоторые даже целовали. И плакали. Плакали, плакали, плакали. А я не плакал. И со стороны, наверное, казалось, что вот такой у неё муж. Может и не любил вовсе. Может и жили они так, как соседи.

Нет. Мы были близкими людьми. Мы научились общаться друг с другом и слышать. Мы научились не скрывать проблемы и обсуждать их. Мы верили в космос и науку. Мы знали, что после, только тьма и забвение, но не страшились этого. Моя жена ушла с гордо поднятой головой. Не проронила ни слезинки, не просила, не умоляла, не гневилась на судьбу. Просто ушла. Я был с ней до самого конца и шептал ей, что сильнее её я никогда никого не видел.

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

Парень на новой крутой машине, Ростов-на -Дону, 1997 год.

У входа в магазин Мир новых русских на Арбате, 1998 год.

В конце 1990-х создатель магазина художник и бизнесмен Григорий Бальцер решил возродить интерес к изделиям народных промыслов на внутреннем рынке. Шкатулки из Палеха, гжельский фарфор и хохломская роспись пользовались тогда популярностью только у иностранцев. А наши граждане покупали их крайне редко. Тогда Бальцер, будучи человеком с хорошим чувством юмора, придумал оригинальный ход. Он решил украсить произведения народного творчества лубочными сюжетами, почерпнутыми из анекдотов про новых русских. И в 1998 году на Старом Арбате появился магазин необычных сувениров.

Как ни странно, пик популярности магазина пришелся не на конец 1990-х, когда тема новых русских была наиболее актуальна, а на 2002 год. Олег Черников объясняет это тем, что именно в это время негативное отношение к новым русским сменилось ироничным восприятием чисто российского явления. Да и преподносить богатым друзьям в подарок сто первую ручку Parker или дорогую зажигалку было уже бессмысленно вот оригинальные подарки и пошли нарасхват.

Будущая участница группы ВИА Гра Татьяна Найник со своим другом, 1999 год.

Очередь в Американское посольство. Москва, начало 1990-х.

Группа Дискотека Авария в полном составе, 2000 год.

Золотым составом Дискотеки Аварии до сих пор признают творческий союз Николая Тимофеева, Алексея Рыжова, Алексея Серова и Олега Жукова. Этот поп-квартет устраивал настоящие шоу, надолго заряжавшие зрителей энергией. У Жукова, выступавшего под псевдонимом Толстый, на концертах была особая роль: он выходил на сцену после третьего трека, срывал аплодисменты, танцевал и читал рэп.

Олег Жуков появился на свет в городе Иваново. Когда он был маленьким, никто из близких и предположить не мог, что тот станет звездой. Олег не занимался музыкой профессионально, но к искусству его тянуло с юных лет. В 1988-м Жуков устроился в кукольный театр, где озвучивал любимых детьми персонажей.

В 1989-м артист поступил в Ивановский энергетический институт, который так и не окончил, отправившись в армию. Демобилизовавшись, юноша уже не был уверен, что хочет продолжать образование. Вскоре он встретил товарищей по вузу Николая Тимофеева и Алексея Рыжова. Парни к тому времени успели организовать группу Огнетушитель, выступавшую в местных клубах. Влившись в коллектив, Жуков окончательно осознал, что энергетиком ему не быть.

Первые шаги группы были сопряжены с чрезвычайными происшествиями: однажды у машины музыкантов взорвалось колесо, потом на концерте загорелась проводка. Они выступали в клубе Авария, когда в зале внезапно погас свет. Чтобы избежать паники зрителей, артисты объявили, что причин для беспокойства нет, когда за вертушками стоит Дискотека Авария. Так у коллектива появилось новое название.

Вскоре музыканты стали так популярны, что в Иваново им стало тесно. Однако продюсеры не сразу поверили в потенциал группы, раскритиковав даже ее название. Артисты на компромиссы идти не желали, так что, переехав в столицу, оказались в сложном положении: перебивались, снимали одну квартиру на троих. Больше года пытались заинтересовать спонсоров. Наконец, кассета понравилась менеджерам, согласившимся устроить для талантливых ребят концерт.

Окончательно коллектив оформился с приходом Алексея Серова. Веселые тексты накладывались на ритмичную музыку, а выступления превращались в микс-шоу. Центральная роль на этом празднике жизни принадлежала Олегу Жукову, неизменно заводящему толпу: он появлялся на сцене после третьего трека, читая рэп и энергично танцуя, несмотря на внушительную комплекцию. Так, в песне Новогодняя Жуков играл Деда Мороза, и именно его выхода на сцену с нетерпением ждала толпа. Кроме того, парень неплохо управлялся с саксофоном.

Превратившись в медийных персон, музыканты отправились на гастроли по всей стране. Давай, авария, Пей пиво!, Заколебал ты после этих треков зрители стали называть Жукова самым обаятельным участником коллектива.

Почему Жукова так любила публика? Окружающих притягивало добродушие солиста. У Олега всегда было больше друзей, чем у остальных участников группы. Казалось, он общался с половиной родного Иваново. Он был близок и с родителями, чаще других коллег проявляя о тех заботу. Он постоянно звонил маме с папой, спрашивал, как их самочувствие, покупал подарки. Мы же ездили много, делился Серов.

При этом о личной жизни Олега Жукова ничего не известно. Ни он, ни другие музыканты не комментировали эту тему, и поклонники сделали вывод, что у популярного артиста попросту не нашлось времени на сердечные дела. Зато Жуков не подводил друзей и родственников, в любой момент готовый примчаться на помощь.

Он был чрезвычайно добр ко всем людям, особенно, к тем, кто был рядом. Он никогда не отказывал в помощи, вот его и звали Мистер Доброта, толстячок, пояснял Тимофеев.

Жуков был на вершине успеха после заключения контракта с Pepsi. Однако счастье оказалось недолгим. Летом 2001-го он почувствовал резкое недомогание. Все чаще у музыканта болела голова. Затем произошло то, что стало для Олега первым тревожным звонком: он упал в обморок на гастролях в Таллине.

Было несколько симптомов. Мы летели на самолете, и у него начинался приступ. Сперва мы подумали, что он просто устал. Когда вернулись в Иваново, то настояли, чтоб он пошел к врачу. А во Владивостоке приступы усилились, вспоминал Серов.

Диагноз опухоль головного мозга прозвучал для Жукова как приговор. Болезнь прогрессировала: Олег стал быстро уставать. С того момента он почти не участвовал в написании хитов, рано покидал вечеринки. Осенью 2001-го певцу сделали операцию. Тогда врачи заявили, что теперь пациент пойдет на поправку.

Наверное, в последний раз состояние безоблачного детства, радости и веселья мы ощутили на съемках в Эстонии. Мы были рады, что Олег вернулся, и операция прошла успешно, вспоминал Николай Тимофеев.

Но буквально через месяц Жукову стало хуже. Клип Disco Superstar должен был ознаменовать триумфальное возвращение артиста на сцену, но вышло наоборот: ролик прозвучал как прощание с ним.

Надеясь на лучшее, рэпер лег в онкологический диспансер в Иваново. Вновь врачи уверяли, что его состояние не вызывает беспокойства, нужна лишь хорошая реабилитация. Остальные участники группы уехали отдыхать, не подозревая, что с Олегом что-то может случиться.

Там были профилактические моменты, думаю, что ни нам, ни родителям не говорили, что остались метастазы, видимо, не все там почистили. Страшная вещь, признавался Алексей Серов.

Жуков впадал в депрессию, но держался очень мужественно, когда встречался с коллегами. Те до последнего верили, что друг поправится, а потому скрывали от прессы и слушателей правду о его прогрессирующем заболевании. Он не появился на презентации альбома Маньяки, и участники Дискотеки Аварии отшутились, ответив поклонникам, что Толстый застрял в лифте. Только после возникновения слухов о смерти Жукова группа рассказала, что он борется с раком. 9 февраля 2002-го домыслы стали реальностью: рэпер скончался в своей квартире в Иваново.

Парни играют в приставку, 1990-е годы.

Просто хорошее фото из 90-х.

Юрий Никулин осваивает компьютер на рабочем месте. Москва, 1995 год.

Конкурс КВН в следственном изоляторе Кресты. 1999 год.

Экран, показывающий орбитальную схему космической станции Мир.

Звездный городок, октябрь 1992 года.

Дамы на авто. Россия, Тверь, 1990-е годы.

Машина бронированная, на ней ездил тверской авторитет. Белые следы на краске - от пуль.

Стихийная торговля домашними животными, 1994 год.

Кабаре-дуэт Академия даёт интервью, 1990-е годы.

Замерзающие кришнаиты на Арбате. Москва, 1990-е годы.

Кот спит среди алкогольной продукции магазина, Москва 1999 год.

Рекламная акция от МММ. Москва, 1994 год.

Модельер Юра Крот уговаривает подобрать наряд Борису Моисееву, 1994 год.

Строители работают над новым рестораном Зеленый стол, 1995 год.

Татьяна Буланова на съёмках сериала Улицы разбитых фонарей, 1999 год.

Из воспоминаний писателя Андрея Кивинова:

Помню, когда мы снимали первые серии "Улиц разбитых фонарей", году в 1995-м, то режиссёр сказал, что надо бы на съёмку заполучить хорошую иномарку. Там был эпизод, когда бандиты приезжают ставить "крышу". Понятно, что бандиты не приедут на "Жигулях", а заявятся на чём-нибудь серьёзном. Снимали сериал мы за копейки, и продюсеры нигде не могли найти хорошую иномарку, да даже обычную никто не давал. В итоге нашли старенький "Фольксваген Жук", жёлтого цвета, горбатый, смешной.
Требовался ещё мобильный телефон бандитам, его у нас тоже не было. Пришлось мне из дома нести обычный переносной телефон. И вот такие страшные бандиты подкатывают к офису, выходят из "Жука" с таким страшным телефоном. Потом народ ржал, восприняв этот эпизод как стеб, типа, мы подкололи братву А у нас просто не было денег!.

Андрей Губин с поклонницами, 1990-е годы.

Девушка передаёт привет из 90-х!

Мои предыдущие посты про 90-е годы:

Интересные фотографии 90 -х (часть 64)

Интересные фотографии 90 -х (часть 65)

Интересные фотографии 90 -х (часть 66)

Интересные фотографии 90 -х (часть 67)

Интересные фотографии 90 -х (часть 68)

Интересные фотографии 90 -х (часть 69)

Интересные фотографии 90 -х (часть 70)

Интересные фотографии 90 -х (часть 71)

Интересные фотографии 90 -х (часть 72)

Интересные фотографии 90 -х (часть 73)

Интересные фотографии 90 -х (часть 74)

Интересные фотографии 90 -х (часть 75)

Интересные фотографии 90 -х (часть 76)

Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.

Всем спасибо.

в "Полицейской Академии" 80-х годов есть всё: ЛГБТ, БЛМ, радфем, фемдом, запрещённые вешества, страсть к огнестрелу, юмор на грани, "голубая устрица", превышение полномочий, трансы, трапы, асоциальные личности, бухло и курево, разврат и пошлость етс, но это всё гармонично и весело!

плюс НИКТО не верещит, как сейчас в топиках всякие хипстеры, увидев всё это: "ах как же так, меня оскорбило, меня ущемило, я обиделся, везде пихают пропаганду!!!"...

наверное, тогда на Земле ещё люди жили, и эти люди снимали фильмы про людей и для людей.

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

Парень на новой крутой машине, Ростов-на -Дону, 1997 год.

У входа в магазин Мир новых русских на Арбате, 1998 год.

В конце 1990-х создатель магазина художник и бизнесмен Григорий Бальцер решил возродить интерес к изделиям народных промыслов на внутреннем рынке. Шкатулки из Палеха, гжельский фарфор и хохломская роспись пользовались тогда популярностью только у иностранцев. А наши граждане покупали их крайне редко. Тогда Бальцер, будучи человеком с хорошим чувством юмора, придумал оригинальный ход. Он решил украсить произведения народного творчества лубочными сюжетами, почерпнутыми из анекдотов про новых русских. И в 1998 году на Старом Арбате появился магазин необычных сувениров.

Как ни странно, пик популярности магазина пришелся не на конец 1990-х, когда тема новых русских была наиболее актуальна, а на 2002 год. Олег Черников объясняет это тем, что именно в это время негативное отношение к новым русским сменилось ироничным восприятием чисто российского явления. Да и преподносить богатым друзьям в подарок сто первую ручку Parker или дорогую зажигалку было уже бессмысленно вот оригинальные подарки и пошли нарасхват.

Будущая участница группы ВИА Гра Татьяна Найник со своим другом, 1999 год.

Очередь в Американское посольство. Москва, начало 1990-х.

Группа Дискотека Авария в полном составе, 2000 год.

Золотым составом Дискотеки Аварии до сих пор признают творческий союз Николая Тимофеева, Алексея Рыжова, Алексея Серова и Олега Жукова. Этот поп-квартет устраивал настоящие шоу, надолго заряжавшие зрителей энергией. У Жукова, выступавшего под псевдонимом Толстый, на концертах была особая роль: он выходил на сцену после третьего трека, срывал аплодисменты, танцевал и читал рэп.

Олег Жуков появился на свет в городе Иваново. Когда он был маленьким, никто из близких и предположить не мог, что тот станет звездой. Олег не занимался музыкой профессионально, но к искусству его тянуло с юных лет. В 1988-м Жуков устроился в кукольный театр, где озвучивал любимых детьми персонажей.

В 1989-м артист поступил в Ивановский энергетический институт, который так и не окончил, отправившись в армию. Демобилизовавшись, юноша уже не был уверен, что хочет продолжать образование. Вскоре он встретил товарищей по вузу Николая Тимофеева и Алексея Рыжова. Парни к тому времени успели организовать группу Огнетушитель, выступавшую в местных клубах. Влившись в коллектив, Жуков окончательно осознал, что энергетиком ему не быть.

Первые шаги группы были сопряжены с чрезвычайными происшествиями: однажды у машины музыкантов взорвалось колесо, потом на концерте загорелась проводка. Они выступали в клубе Авария, когда в зале внезапно погас свет. Чтобы избежать паники зрителей, артисты объявили, что причин для беспокойства нет, когда за вертушками стоит Дискотека Авария. Так у коллектива появилось новое название.

Вскоре музыканты стали так популярны, что в Иваново им стало тесно. Однако продюсеры не сразу поверили в потенциал группы, раскритиковав даже ее название. Артисты на компромиссы идти не желали, так что, переехав в столицу, оказались в сложном положении: перебивались, снимали одну квартиру на троих. Больше года пытались заинтересовать спонсоров. Наконец, кассета понравилась менеджерам, согласившимся устроить для талантливых ребят концерт.

Окончательно коллектив оформился с приходом Алексея Серова. Веселые тексты накладывались на ритмичную музыку, а выступления превращались в микс-шоу. Центральная роль на этом празднике жизни принадлежала Олегу Жукову, неизменно заводящему толпу: он появлялся на сцене после третьего трека, читая рэп и энергично танцуя, несмотря на внушительную комплекцию. Так, в песне Новогодняя Жуков играл Деда Мороза, и именно его выхода на сцену с нетерпением ждала толпа. Кроме того, парень неплохо управлялся с саксофоном.

Превратившись в медийных персон, музыканты отправились на гастроли по всей стране. Давай, авария, Пей пиво!, Заколебал ты после этих треков зрители стали называть Жукова самым обаятельным участником коллектива.

Почему Жукова так любила публика? Окружающих притягивало добродушие солиста. У Олега всегда было больше друзей, чем у остальных участников группы. Казалось, он общался с половиной родного Иваново. Он был близок и с родителями, чаще других коллег проявляя о тех заботу. Он постоянно звонил маме с папой, спрашивал, как их самочувствие, покупал подарки. Мы же ездили много, делился Серов.

При этом о личной жизни Олега Жукова ничего не известно. Ни он, ни другие музыканты не комментировали эту тему, и поклонники сделали вывод, что у популярного артиста попросту не нашлось времени на сердечные дела. Зато Жуков не подводил друзей и родственников, в любой момент готовый примчаться на помощь.

Он был чрезвычайно добр ко всем людям, особенно, к тем, кто был рядом. Он никогда не отказывал в помощи, вот его и звали Мистер Доброта, толстячок, пояснял Тимофеев.

Жуков был на вершине успеха после заключения контракта с Pepsi. Однако счастье оказалось недолгим. Летом 2001-го он почувствовал резкое недомогание. Все чаще у музыканта болела голова. Затем произошло то, что стало для Олега первым тревожным звонком: он упал в обморок на гастролях в Таллине.

Было несколько симптомов. Мы летели на самолете, и у него начинался приступ. Сперва мы подумали, что он просто устал. Когда вернулись в Иваново, то настояли, чтоб он пошел к врачу. А во Владивостоке приступы усилились, вспоминал Серов.

Диагноз опухоль головного мозга прозвучал для Жукова как приговор. Болезнь прогрессировала: Олег стал быстро уставать. С того момента он почти не участвовал в написании хитов, рано покидал вечеринки. Осенью 2001-го певцу сделали операцию. Тогда врачи заявили, что теперь пациент пойдет на поправку.

Наверное, в последний раз состояние безоблачного детства, радости и веселья мы ощутили на съемках в Эстонии. Мы были рады, что Олег вернулся, и операция прошла успешно, вспоминал Николай Тимофеев.

Но буквально через месяц Жукову стало хуже. Клип Disco Superstar должен был ознаменовать триумфальное возвращение артиста на сцену, но вышло наоборот: ролик прозвучал как прощание с ним.

Надеясь на лучшее, рэпер лег в онкологический диспансер в Иваново. Вновь врачи уверяли, что его состояние не вызывает беспокойства, нужна лишь хорошая реабилитация. Остальные участники группы уехали отдыхать, не подозревая, что с Олегом что-то может случиться.

Там были профилактические моменты, думаю, что ни нам, ни родителям не говорили, что остались метастазы, видимо, не все там почистили. Страшная вещь, признавался Алексей Серов.

Жуков впадал в депрессию, но держался очень мужественно, когда встречался с коллегами. Те до последнего верили, что друг поправится, а потому скрывали от прессы и слушателей правду о его прогрессирующем заболевании. Он не появился на презентации альбома Маньяки, и участники Дискотеки Аварии отшутились, ответив поклонникам, что Толстый застрял в лифте. Только после возникновения слухов о смерти Жукова группа рассказала, что он борется с раком. 9 февраля 2002-го домыслы стали реальностью: рэпер скончался в своей квартире в Иваново.

Парни играют в приставку, 1990-е годы.

Просто хорошее фото из 90-х.

Юрий Никулин осваивает компьютер на рабочем месте. Москва, 1995 год.

Конкурс КВН в следственном изоляторе Кресты. 1999 год.

Экран, показывающий орбитальную схему космической станции Мир.

Звездный городок, октябрь 1992 года.

Дамы на авто. Россия, Тверь, 1990-е годы.

Машина бронированная, на ней ездил тверской авторитет. Белые следы на краске - от пуль.

Стихийная торговля домашними животными, 1994 год.

Кабаре-дуэт Академия даёт интервью, 1990-е годы.

Замерзающие кришнаиты на Арбате. Москва, 1990-е годы.

Кот спит среди алкогольной продукции магазина, Москва 1999 год.

Рекламная акция от МММ. Москва, 1994 год.

Модельер Юра Крот уговаривает подобрать наряд Борису Моисееву, 1994 год.

Строители работают над новым рестораном Зеленый стол, 1995 год.

Татьяна Буланова на съёмках сериала Улицы разбитых фонарей, 1999 год.

Из воспоминаний писателя Андрея Кивинова:

Помню, когда мы снимали первые серии "Улиц разбитых фонарей", году в 1995-м, то режиссёр сказал, что надо бы на съёмку заполучить хорошую иномарку. Там был эпизод, когда бандиты приезжают ставить "крышу". Понятно, что бандиты не приедут на "Жигулях", а заявятся на чём-нибудь серьёзном. Снимали сериал мы за копейки, и продюсеры нигде не могли найти хорошую иномарку, да даже обычную никто не давал. В итоге нашли старенький "Фольксваген Жук", жёлтого цвета, горбатый, смешной.
Требовался ещё мобильный телефон бандитам, его у нас тоже не было. Пришлось мне из дома нести обычный переносной телефон. И вот такие страшные бандиты подкатывают к офису, выходят из "Жука" с таким страшным телефоном. Потом народ ржал, восприняв этот эпизод как стеб, типа, мы подкололи братву А у нас просто не было денег!.

Андрей Губин с поклонницами, 1990-е годы.

Девушка передаёт привет из 90-х!

Мои предыдущие посты про 90-е годы:

Интересные фотографии 90 -х (часть 64)

Интересные фотографии 90 -х (часть 65)

Интересные фотографии 90 -х (часть 66)

Интересные фотографии 90 -х (часть 67)

Интересные фотографии 90 -х (часть 68)

Интересные фотографии 90 -х (часть 69)

Интересные фотографии 90 -х (часть 70)

Интересные фотографии 90 -х (часть 71)

Интересные фотографии 90 -х (часть 72)

Интересные фотографии 90 -х (часть 73)

Интересные фотографии 90 -х (часть 74)

Интересные фотографии 90 -х (часть 75)

Интересные фотографии 90 -х (часть 76)

Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.

Всем спасибо.

в "Полицейской Академии" 80-х годов есть всё: ЛГБТ, БЛМ, радфем, фемдом, запрещённые вешества, страсть к огнестрелу, юмор на грани, "голубая устрица", превышение полномочий, трансы, трапы, асоциальные личности, бухло и курево, разврат и пошлость етс, но это всё гармонично и весело!

плюс НИКТО не верещит, как сейчас в топиках всякие хипстеры, увидев всё это: "ах как же так, меня оскорбило, меня ущемило, я обиделся, везде пихают пропаганду!!!"...

наверное, тогда на Земле ещё люди жили, и эти люди снимали фильмы про людей и для людей.

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

Парень на новой крутой машине, Ростов-на -Дону, 1997 год.

У входа в магазин Мир новых русских на Арбате, 1998 год.

В конце 1990-х создатель магазина художник и бизнесмен Григорий Бальцер решил возродить интерес к изделиям народных промыслов на внутреннем рынке. Шкатулки из Палеха, гжельский фарфор и хохломская роспись пользовались тогда популярностью только у иностранцев. А наши граждане покупали их крайне редко. Тогда Бальцер, будучи человеком с хорошим чувством юмора, придумал оригинальный ход. Он решил украсить произведения народного творчества лубочными сюжетами, почерпнутыми из анекдотов про новых русских. И в 1998 году на Старом Арбате появился магазин необычных сувениров.

Как ни странно, пик популярности магазина пришелся не на конец 1990-х, когда тема новых русских была наиболее актуальна, а на 2002 год. Олег Черников объясняет это тем, что именно в это время негативное отношение к новым русским сменилось ироничным восприятием чисто российского явления. Да и преподносить богатым друзьям в подарок сто первую ручку Parker или дорогую зажигалку было уже бессмысленно вот оригинальные подарки и пошли нарасхват.

Будущая участница группы ВИА Гра Татьяна Найник со своим другом, 1999 год.

Очередь в Американское посольство. Москва, начало 1990-х.

Группа Дискотека Авария в полном составе, 2000 год.

Золотым составом Дискотеки Аварии до сих пор признают творческий союз Николая Тимофеева, Алексея Рыжова, Алексея Серова и Олега Жукова. Этот поп-квартет устраивал настоящие шоу, надолго заряжавшие зрителей энергией. У Жукова, выступавшего под псевдонимом Толстый, на концертах была особая роль: он выходил на сцену после третьего трека, срывал аплодисменты, танцевал и читал рэп.

Олег Жуков появился на свет в городе Иваново. Когда он был маленьким, никто из близких и предположить не мог, что тот станет звездой. Олег не занимался музыкой профессионально, но к искусству его тянуло с юных лет. В 1988-м Жуков устроился в кукольный театр, где озвучивал любимых детьми персонажей.

В 1989-м артист поступил в Ивановский энергетический институт, который так и не окончил, отправившись в армию. Демобилизовавшись, юноша уже не был уверен, что хочет продолжать образование. Вскоре он встретил товарищей по вузу Николая Тимофеева и Алексея Рыжова. Парни к тому времени успели организовать группу Огнетушитель, выступавшую в местных клубах. Влившись в коллектив, Жуков окончательно осознал, что энергетиком ему не быть.

Первые шаги группы были сопряжены с чрезвычайными происшествиями: однажды у машины музыкантов взорвалось колесо, потом на концерте загорелась проводка. Они выступали в клубе Авария, когда в зале внезапно погас свет. Чтобы избежать паники зрителей, артисты объявили, что причин для беспокойства нет, когда за вертушками стоит Дискотека Авария. Так у коллектива появилось новое название.

Вскоре музыканты стали так популярны, что в Иваново им стало тесно. Однако продюсеры не сразу поверили в потенциал группы, раскритиковав даже ее название. Артисты на компромиссы идти не желали, так что, переехав в столицу, оказались в сложном положении: перебивались, снимали одну квартиру на троих. Больше года пытались заинтересовать спонсоров. Наконец, кассета понравилась менеджерам, согласившимся устроить для талантливых ребят концерт.

Окончательно коллектив оформился с приходом Алексея Серова. Веселые тексты накладывались на ритмичную музыку, а выступления превращались в микс-шоу. Центральная роль на этом празднике жизни принадлежала Олегу Жукову, неизменно заводящему толпу: он появлялся на сцене после третьего трека, читая рэп и энергично танцуя, несмотря на внушительную комплекцию. Так, в песне Новогодняя Жуков играл Деда Мороза, и именно его выхода на сцену с нетерпением ждала толпа. Кроме того, парень неплохо управлялся с саксофоном.

Превратившись в медийных персон, музыканты отправились на гастроли по всей стране. Давай, авария, Пей пиво!, Заколебал ты после этих треков зрители стали называть Жукова самым обаятельным участником коллектива.

Почему Жукова так любила публика? Окружающих притягивало добродушие солиста. У Олега всегда было больше друзей, чем у остальных участников группы. Казалось, он общался с половиной родного Иваново. Он был близок и с родителями, чаще других коллег проявляя о тех заботу. Он постоянно звонил маме с папой, спрашивал, как их самочувствие, покупал подарки. Мы же ездили много, делился Серов.

При этом о личной жизни Олега Жукова ничего не известно. Ни он, ни другие музыканты не комментировали эту тему, и поклонники сделали вывод, что у популярного артиста попросту не нашлось времени на сердечные дела. Зато Жуков не подводил друзей и родственников, в любой момент готовый примчаться на помощь.

Он был чрезвычайно добр ко всем людям, особенно, к тем, кто был рядом. Он никогда не отказывал в помощи, вот его и звали Мистер Доброта, толстячок, пояснял Тимофеев.

Жуков был на вершине успеха после заключения контракта с Pepsi. Однако счастье оказалось недолгим. Летом 2001-го он почувствовал резкое недомогание. Все чаще у музыканта болела голова. Затем произошло то, что стало для Олега первым тревожным звонком: он упал в обморок на гастролях в Таллине.

Было несколько симптомов. Мы летели на самолете, и у него начинался приступ. Сперва мы подумали, что он просто устал. Когда вернулись в Иваново, то настояли, чтоб он пошел к врачу. А во Владивостоке приступы усилились, вспоминал Серов.

Диагноз опухоль головного мозга прозвучал для Жукова как приговор. Болезнь прогрессировала: Олег стал быстро уставать. С того момента он почти не участвовал в написании хитов, рано покидал вечеринки. Осенью 2001-го певцу сделали операцию. Тогда врачи заявили, что теперь пациент пойдет на поправку.

Наверное, в последний раз состояние безоблачного детства, радости и веселья мы ощутили на съемках в Эстонии. Мы были рады, что Олег вернулся, и операция прошла успешно, вспоминал Николай Тимофеев.

Но буквально через месяц Жукову стало хуже. Клип Disco Superstar должен был ознаменовать триумфальное возвращение артиста на сцену, но вышло наоборот: ролик прозвучал как прощание с ним.

Надеясь на лучшее, рэпер лег в онкологический диспансер в Иваново. Вновь врачи уверяли, что его состояние не вызывает беспокойства, нужна лишь хорошая реабилитация. Остальные участники группы уехали отдыхать, не подозревая, что с Олегом что-то может случиться.

Там были профилактические моменты, думаю, что ни нам, ни родителям не говорили, что остались метастазы, видимо, не все там почистили. Страшная вещь, признавался Алексей Серов.

Жуков впадал в депрессию, но держался очень мужественно, когда встречался с коллегами. Те до последнего верили, что друг поправится, а потому скрывали от прессы и слушателей правду о его прогрессирующем заболевании. Он не появился на презентации альбома Маньяки, и участники Дискотеки Аварии отшутились, ответив поклонникам, что Толстый застрял в лифте. Только после возникновения слухов о смерти Жукова группа рассказала, что он борется с раком. 9 февраля 2002-го домыслы стали реальностью: рэпер скончался в своей квартире в Иваново.

Парни играют в приставку, 1990-е годы.

Просто хорошее фото из 90-х.

Юрий Никулин осваивает компьютер на рабочем месте. Москва, 1995 год.

Конкурс КВН в следственном изоляторе Кресты. 1999 год.

Экран, показывающий орбитальную схему космической станции Мир.

Звездный городок, октябрь 1992 года.

Дамы на авто. Россия, Тверь, 1990-е годы.

Машина бронированная, на ней ездил тверской авторитет. Белые следы на краске - от пуль.

Стихийная торговля домашними животными, 1994 год.

Кабаре-дуэт Академия даёт интервью, 1990-е годы.

Замерзающие кришнаиты на Арбате. Москва, 1990-е годы.

Кот спит среди алкогольной продукции магазина, Москва 1999 год.

Рекламная акция от МММ. Москва, 1994 год.

Модельер Юра Крот уговаривает подобрать наряд Борису Моисееву, 1994 год.

Строители работают над новым рестораном Зеленый стол, 1995 год.

Татьяна Буланова на съёмках сериала Улицы разбитых фонарей, 1999 год.

Из воспоминаний писателя Андрея Кивинова:

Помню, когда мы снимали первые серии "Улиц разбитых фонарей", году в 1995-м, то режиссёр сказал, что надо бы на съёмку заполучить хорошую иномарку. Там был эпизод, когда бандиты приезжают ставить "крышу". Понятно, что бандиты не приедут на "Жигулях", а заявятся на чём-нибудь серьёзном. Снимали сериал мы за копейки, и продюсеры нигде не могли найти хорошую иномарку, да даже обычную никто не давал. В итоге нашли старенький "Фольксваген Жук", жёлтого цвета, горбатый, смешной.
Требовался ещё мобильный телефон бандитам, его у нас тоже не было. Пришлось мне из дома нести обычный переносной телефон. И вот такие страшные бандиты подкатывают к офису, выходят из "Жука" с таким страшным телефоном. Потом народ ржал, восприняв этот эпизод как стеб, типа, мы подкололи братву А у нас просто не было денег!.

Андрей Губин с поклонницами, 1990-е годы.

Девушка передаёт привет из 90-х!

Мои предыдущие посты про 90-е годы:

Интересные фотографии 90 -х (часть 64)

Интересные фотографии 90 -х (часть 65)

Интересные фотографии 90 -х (часть 66)

Интересные фотографии 90 -х (часть 67)

Интересные фотографии 90 -х (часть 68)

Интересные фотографии 90 -х (часть 69)

Интересные фотографии 90 -х (часть 70)

Интересные фотографии 90 -х (часть 71)

Интересные фотографии 90 -х (часть 72)

Интересные фотографии 90 -х (часть 73)

Интересные фотографии 90 -х (часть 74)

Интересные фотографии 90 -х (часть 75)

Интересные фотографии 90 -х (часть 76)

Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.

Всем спасибо.

в "Полицейской Академии" 80-х годов есть всё: ЛГБТ, БЛМ, радфем, фемдом, запрещённые вешества, страсть к огнестрелу, юмор на грани, "голубая устрица", превышение полномочий, трансы, трапы, асоциальные личности, бухло и курево, разврат и пошлость етс, но это всё гармонично и весело!

плюс НИКТО не верещит, как сейчас в топиках всякие хипстеры, увидев всё это: "ах как же так, меня оскорбило, меня ущемило, я обиделся, везде пихают пропаганду!!!"...

наверное, тогда на Земле ещё люди жили, и эти люди снимали фильмы про людей и для людей.

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

Парень на новой крутой машине, Ростов-на -Дону, 1997 год.

У входа в магазин Мир новых русских на Арбате, 1998 год.

В конце 1990-х создатель магазина художник и бизнесмен Григорий Бальцер решил возродить интерес к изделиям народных промыслов на внутреннем рынке. Шкатулки из Палеха, гжельский фарфор и хохломская роспись пользовались тогда популярностью только у иностранцев. А наши граждане покупали их крайне редко. Тогда Бальцер, будучи человеком с хорошим чувством юмора, придумал оригинальный ход. Он решил украсить произведения народного творчества лубочными сюжетами, почерпнутыми из анекдотов про новых русских. И в 1998 году на Старом Арбате появился магазин необычных сувениров.

Как ни странно, пик популярности магазина пришелся не на конец 1990-х, когда тема новых русских была наиболее актуальна, а на 2002 год. Олег Черников объясняет это тем, что именно в это время негативное отношение к новым русским сменилось ироничным восприятием чисто российского явления. Да и преподносить богатым друзьям в подарок сто первую ручку Parker или дорогую зажигалку было уже бессмысленно вот оригинальные подарки и пошли нарасхват.

Будущая участница группы ВИА Гра Татьяна Найник со своим другом, 1999 год.

Очередь в Американское посольство. Москва, начало 1990-х.

Группа Дискотека Авария в полном составе, 2000 год.

Золотым составом Дискотеки Аварии до сих пор признают творческий союз Николая Тимофеева, Алексея Рыжова, Алексея Серова и Олега Жукова. Этот поп-квартет устраивал настоящие шоу, надолго заряжавшие зрителей энергией. У Жукова, выступавшего под псевдонимом Толстый, на концертах была особая роль: он выходил на сцену после третьего трека, срывал аплодисменты, танцевал и читал рэп.

Олег Жуков появился на свет в городе Иваново. Когда он был маленьким, никто из близких и предположить не мог, что тот станет звездой. Олег не занимался музыкой профессионально, но к искусству его тянуло с юных лет. В 1988-м Жуков устроился в кукольный театр, где озвучивал любимых детьми персонажей.

В 1989-м артист поступил в Ивановский энергетический институт, который так и не окончил, отправившись в армию. Демобилизовавшись, юноша уже не был уверен, что хочет продолжать образование. Вскоре он встретил товарищей по вузу Николая Тимофеева и Алексея Рыжова. Парни к тому времени успели организовать группу Огнетушитель, выступавшую в местных клубах. Влившись в коллектив, Жуков окончательно осознал, что энергетиком ему не быть.

Первые шаги группы были сопряжены с чрезвычайными происшествиями: однажды у машины музыкантов взорвалось колесо, потом на концерте загорелась проводка. Они выступали в клубе Авария, когда в зале внезапно погас свет. Чтобы избежать паники зрителей, артисты объявили, что причин для беспокойства нет, когда за вертушками стоит Дискотека Авария. Так у коллектива появилось новое название.

Вскоре музыканты стали так популярны, что в Иваново им стало тесно. Однако продюсеры не сразу поверили в потенциал группы, раскритиковав даже ее название. Артисты на компромиссы идти не желали, так что, переехав в столицу, оказались в сложном положении: перебивались, снимали одну квартиру на троих. Больше года пытались заинтересовать спонсоров. Наконец, кассета понравилась менеджерам, согласившимся устроить для талантливых ребят концерт.

Окончательно коллектив оформился с приходом Алексея Серова. Веселые тексты накладывались на ритмичную музыку, а выступления превращались в микс-шоу. Центральная роль на этом празднике жизни принадлежала Олегу Жукову, неизменно заводящему толпу: он появлялся на сцене после третьего трека, читая рэп и энергично танцуя, несмотря на внушительную комплекцию. Так, в песне Новогодняя Жуков играл Деда Мороза, и именно его выхода на сцену с нетерпением ждала толпа. Кроме того, парень неплохо управлялся с саксофоном.

Превратившись в медийных персон, музыканты отправились на гастроли по всей стране. Давай, авария, Пей пиво!, Заколебал ты после этих треков зрители стали называть Жукова самым обаятельным участником коллектива.

Почему Жукова так любила публика? Окружающих притягивало добродушие солиста. У Олега всегда было больше друзей, чем у остальных участников группы. Казалось, он общался с половиной родного Иваново. Он был близок и с родителями, чаще других коллег проявляя о тех заботу. Он постоянно звонил маме с папой, спрашивал, как их самочувствие, покупал подарки. Мы же ездили много, делился Серов.

При этом о личной жизни Олега Жукова ничего не известно. Ни он, ни другие музыканты не комментировали эту тему, и поклонники сделали вывод, что у популярного артиста попросту не нашлось времени на сердечные дела. Зато Жуков не подводил друзей и родственников, в любой момент готовый примчаться на помощь.

Он был чрезвычайно добр ко всем людям, особенно, к тем, кто был рядом. Он никогда не отказывал в помощи, вот его и звали Мистер Доброта, толстячок, пояснял Тимофеев.

Жуков был на вершине успеха после заключения контракта с Pepsi. Однако счастье оказалось недолгим. Летом 2001-го он почувствовал резкое недомогание. Все чаще у музыканта болела голова. Затем произошло то, что стало для Олега первым тревожным звонком: он упал в обморок на гастролях в Таллине.

Было несколько симптомов. Мы летели на самолете, и у него начинался приступ. Сперва мы подумали, что он просто устал. Когда вернулись в Иваново, то настояли, чтоб он пошел к врачу. А во Владивостоке приступы усилились, вспоминал Серов.

Диагноз опухоль головного мозга прозвучал для Жукова как приговор. Болезнь прогрессировала: Олег стал быстро уставать. С того момента он почти не участвовал в написании хитов, рано покидал вечеринки. Осенью 2001-го певцу сделали операцию. Тогда врачи заявили, что теперь пациент пойдет на поправку.

Наверное, в последний раз состояние безоблачного детства, радости и веселья мы ощутили на съемках в Эстонии. Мы были рады, что Олег вернулся, и операция прошла успешно, вспоминал Николай Тимофеев.

Но буквально через месяц Жукову стало хуже. Клип Disco Superstar должен был ознаменовать триумфальное возвращение артиста на сцену, но вышло наоборот: ролик прозвучал как прощание с ним.

Надеясь на лучшее, рэпер лег в онкологический диспансер в Иваново. Вновь врачи уверяли, что его состояние не вызывает беспокойства, нужна лишь хорошая реабилитация. Остальные участники группы уехали отдыхать, не подозревая, что с Олегом что-то может случиться.

Там были профилактические моменты, думаю, что ни нам, ни родителям не говорили, что остались метастазы, видимо, не все там почистили. Страшная вещь, признавался Алексей Серов.

Жуков впадал в депрессию, но держался очень мужественно, когда встречался с коллегами. Те до последнего верили, что друг поправится, а потому скрывали от прессы и слушателей правду о его прогрессирующем заболевании. Он не появился на презентации альбома Маньяки, и участники Дискотеки Аварии отшутились, ответив поклонникам, что Толстый застрял в лифте. Только после возникновения слухов о смерти Жукова группа рассказала, что он борется с раком. 9 февраля 2002-го домыслы стали реальностью: рэпер скончался в своей квартире в Иваново.

Парни играют в приставку, 1990-е годы.

Просто хорошее фото из 90-х.

Юрий Никулин осваивает компьютер на рабочем месте. Москва, 1995 год.

Конкурс КВН в следственном изоляторе Кресты. 1999 год.

Экран, показывающий орбитальную схему космической станции Мир.

Звездный городок, октябрь 1992 года.

Дамы на авто. Россия, Тверь, 1990-е годы.

Машина бронированная, на ней ездил тверской авторитет. Белые следы на краске - от пуль.

Стихийная торговля домашними животными, 1994 год.

Кабаре-дуэт Академия даёт интервью, 1990-е годы.

Замерзающие кришнаиты на Арбате. Москва, 1990-е годы.

Кот спит среди алкогольной продукции магазина, Москва 1999 год.

Рекламная акция от МММ. Москва, 1994 год.

Модельер Юра Крот уговаривает подобрать наряд Борису Моисееву, 1994 год.

Строители работают над новым рестораном Зеленый стол, 1995 год.

Татьяна Буланова на съёмках сериала Улицы разбитых фонарей, 1999 год.

Из воспоминаний писателя Андрея Кивинова:

Помню, когда мы снимали первые серии "Улиц разбитых фонарей", году в 1995-м, то режиссёр сказал, что надо бы на съёмку заполучить хорошую иномарку. Там был эпизод, когда бандиты приезжают ставить "крышу". Понятно, что бандиты не приедут на "Жигулях", а заявятся на чём-нибудь серьёзном. Снимали сериал мы за копейки, и продюсеры нигде не могли найти хорошую иномарку, да даже обычную никто не давал. В итоге нашли старенький "Фольксваген Жук", жёлтого цвета, горбатый, смешной.
Требовался ещё мобильный телефон бандитам, его у нас тоже не было. Пришлось мне из дома нести обычный переносной телефон. И вот такие страшные бандиты подкатывают к офису, выходят из "Жука" с таким страшным телефоном. Потом народ ржал, восприняв этот эпизод как стеб, типа, мы подкололи братву А у нас просто не было денег!.

Андрей Губин с поклонницами, 1990-е годы.

Девушка передаёт привет из 90-х!

Мои предыдущие посты про 90-е годы:

Интересные фотографии 90 -х (часть 64)

Интересные фотографии 90 -х (часть 65)

Интересные фотографии 90 -х (часть 66)

Интересные фотографии 90 -х (часть 67)

Интересные фотографии 90 -х (часть 68)

Интересные фотографии 90 -х (часть 69)

Интересные фотографии 90 -х (часть 70)

Интересные фотографии 90 -х (часть 71)

Интересные фотографии 90 -х (часть 72)

Интересные фотографии 90 -х (часть 73)

Интересные фотографии 90 -х (часть 74)

Интересные фотографии 90 -х (часть 75)

Интересные фотографии 90 -х (часть 76)

Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.

Всем спасибо.

в "Полицейской Академии" 80-х годов есть всё: ЛГБТ, БЛМ, радфем, фемдом, запрещённые вешества, страсть к огнестрелу, юмор на грани, "голубая устрица", превышение полномочий, трансы, трапы, асоциальные личности, бухло и курево, разврат и пошлость етс, но это всё гармонично и весело!

плюс НИКТО не верещит, как сейчас в топиках всякие хипстеры, увидев всё это: "ах как же так, меня оскорбило, меня ущемило, я обиделся, везде пихают пропаганду!!!"...

наверное, тогда на Земле ещё люди жили, и эти люди снимали фильмы про людей и для людей.

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

Парень на новой крутой машине, Ростов-на -Дону, 1997 год.

У входа в магазин Мир новых русских на Арбате, 1998 год.

В конце 1990-х создатель магазина художник и бизнесмен Григорий Бальцер решил возродить интерес к изделиям народных промыслов на внутреннем рынке. Шкатулки из Палеха, гжельский фарфор и хохломская роспись пользовались тогда популярностью только у иностранцев. А наши граждане покупали их крайне редко. Тогда Бальцер, будучи человеком с хорошим чувством юмора, придумал оригинальный ход. Он решил украсить произведения народного творчества лубочными сюжетами, почерпнутыми из анекдотов про новых русских. И в 1998 году на Старом Арбате появился магазин необычных сувениров.

Как ни странно, пик популярности магазина пришелся не на конец 1990-х, когда тема новых русских была наиболее актуальна, а на 2002 год. Олег Черников объясняет это тем, что именно в это время негативное отношение к новым русским сменилось ироничным восприятием чисто российского явления. Да и преподносить богатым друзьям в подарок сто первую ручку Parker или дорогую зажигалку было уже бессмысленно вот оригинальные подарки и пошли нарасхват.

Будущая участница группы ВИА Гра Татьяна Найник со своим другом, 1999 год.

Очередь в Американское посольство. Москва, начало 1990-х.

Группа Дискотека Авария в полном составе, 2000 год.

Золотым составом Дискотеки Аварии до сих пор признают творческий союз Николая Тимофеева, Алексея Рыжова, Алексея Серова и Олега Жукова. Этот поп-квартет устраивал настоящие шоу, надолго заряжавшие зрителей энергией. У Жукова, выступавшего под псевдонимом Толстый, на концертах была особая роль: он выходил на сцену после третьего трека, срывал аплодисменты, танцевал и читал рэп.

Олег Жуков появился на свет в городе Иваново. Когда он был маленьким, никто из близких и предположить не мог, что тот станет звездой. Олег не занимался музыкой профессионально, но к искусству его тянуло с юных лет. В 1988-м Жуков устроился в кукольный театр, где озвучивал любимых детьми персонажей.

В 1989-м артист поступил в Ивановский энергетический институт, который так и не окончил, отправившись в армию. Демобилизовавшись, юноша уже не был уверен, что хочет продолжать образование. Вскоре он встретил товарищей по вузу Николая Тимофеева и Алексея Рыжова. Парни к тому времени успели организовать группу Огнетушитель, выступавшую в местных клубах. Влившись в коллектив, Жуков окончательно осознал, что энергетиком ему не быть.

Первые шаги группы были сопряжены с чрезвычайными происшествиями: однажды у машины музыкантов взорвалось колесо, потом на концерте загорелась проводка. Они выступали в клубе Авария, когда в зале внезапно погас свет. Чтобы избежать паники зрителей, артисты объявили, что причин для беспокойства нет, когда за вертушками стоит Дискотека Авария. Так у коллектива появилось новое название.

Вскоре музыканты стали так популярны, что в Иваново им стало тесно. Однако продюсеры не сразу поверили в потенциал группы, раскритиковав даже ее название. Артисты на компромиссы идти не желали, так что, переехав в столицу, оказались в сложном положении: перебивались, снимали одну квартиру на троих. Больше года пытались заинтересовать спонсоров. Наконец, кассета понравилась менеджерам, согласившимся устроить для талантливых ребят концерт.

Окончательно коллектив оформился с приходом Алексея Серова. Веселые тексты накладывались на ритмичную музыку, а выступления превращались в микс-шоу. Центральная роль на этом празднике жизни принадлежала Олегу Жукову, неизменно заводящему толпу: он появлялся на сцене после третьего трека, читая рэп и энергично танцуя, несмотря на внушительную комплекцию. Так, в песне Новогодняя Жуков играл Деда Мороза, и именно его выхода на сцену с нетерпением ждала толпа. Кроме того, парень неплохо управлялся с саксофоном.

Превратившись в медийных персон, музыканты отправились на гастроли по всей стране. Давай, авария, Пей пиво!, Заколебал ты после этих треков зрители стали называть Жукова самым обаятельным участником коллектива.

Почему Жукова так любила публика? Окружающих притягивало добродушие солиста. У Олега всегда было больше друзей, чем у остальных участников группы. Казалось, он общался с половиной родного Иваново. Он был близок и с родителями, чаще других коллег проявляя о тех заботу. Он постоянно звонил маме с папой, спрашивал, как их самочувствие, покупал подарки. Мы же ездили много, делился Серов.

При этом о личной жизни Олега Жукова ничего не известно. Ни он, ни другие музыканты не комментировали эту тему, и поклонники сделали вывод, что у популярного артиста попросту не нашлось времени на сердечные дела. Зато Жуков не подводил друзей и родственников, в любой момент готовый примчаться на помощь.

Он был чрезвычайно добр ко всем людям, особенно, к тем, кто был рядом. Он никогда не отказывал в помощи, вот его и звали Мистер Доброта, толстячок, пояснял Тимофеев.

Жуков был на вершине успеха после заключения контракта с Pepsi. Однако счастье оказалось недолгим. Летом 2001-го он почувствовал резкое недомогание. Все чаще у музыканта болела голова. Затем произошло то, что стало для Олега первым тревожным звонком: он упал в обморок на гастролях в Таллине.

Было несколько симптомов. Мы летели на самолете, и у него начинался приступ. Сперва мы подумали, что он просто устал. Когда вернулись в Иваново, то настояли, чтоб он пошел к врачу. А во Владивостоке приступы усилились, вспоминал Серов.

Диагноз опухоль головного мозга прозвучал для Жукова как приговор. Болезнь прогрессировала: Олег стал быстро уставать. С того момента он почти не участвовал в написании хитов, рано покидал вечеринки. Осенью 2001-го певцу сделали операцию. Тогда врачи заявили, что теперь пациент пойдет на поправку.

Наверное, в последний раз состояние безоблачного детства, радости и веселья мы ощутили на съемках в Эстонии. Мы были рады, что Олег вернулся, и операция прошла успешно, вспоминал Николай Тимофеев.

Но буквально через месяц Жукову стало хуже. Клип Disco Superstar должен был ознаменовать триумфальное возвращение артиста на сцену, но вышло наоборот: ролик прозвучал как прощание с ним.

Надеясь на лучшее, рэпер лег в онкологический диспансер в Иваново. Вновь врачи уверяли, что его состояние не вызывает беспокойства, нужна лишь хорошая реабилитация. Остальные участники группы уехали отдыхать, не подозревая, что с Олегом что-то может случиться.

Там были профилактические моменты, думаю, что ни нам, ни родителям не говорили, что остались метастазы, видимо, не все там почистили. Страшная вещь, признавался Алексей Серов.

Жуков впадал в депрессию, но держался очень мужественно, когда встречался с коллегами. Те до последнего верили, что друг поправится, а потому скрывали от прессы и слушателей правду о его прогрессирующем заболевании. Он не появился на презентации альбома Маньяки, и участники Дискотеки Аварии отшутились, ответив поклонникам, что Толстый застрял в лифте. Только после возникновения слухов о смерти Жукова группа рассказала, что он борется с раком. 9 февраля 2002-го домыслы стали реальностью: рэпер скончался в своей квартире в Иваново.

Парни играют в приставку, 1990-е годы.

Просто хорошее фото из 90-х.

Юрий Никулин осваивает компьютер на рабочем месте. Москва, 1995 год.

Конкурс КВН в следственном изоляторе Кресты. 1999 год.

Экран, показывающий орбитальную схему космической станции Мир.

Звездный городок, октябрь 1992 года.

Дамы на авто. Россия, Тверь, 1990-е годы.

Машина бронированная, на ней ездил тверской авторитет. Белые следы на краске - от пуль.

Стихийная торговля домашними животными, 1994 год.

Кабаре-дуэт Академия даёт интервью, 1990-е годы.

Замерзающие кришнаиты на Арбате. Москва, 1990-е годы.

Кот спит среди алкогольной продукции магазина, Москва 1999 год.

Рекламная акция от МММ. Москва, 1994 год.

Модельер Юра Крот уговаривает подобрать наряд Борису Моисееву, 1994 год.

Строители работают над новым рестораном Зеленый стол, 1995 год.

Татьяна Буланова на съёмках сериала Улицы разбитых фонарей, 1999 год.

Из воспоминаний писателя Андрея Кивинова:

Помню, когда мы снимали первые серии "Улиц разбитых фонарей", году в 1995-м, то режиссёр сказал, что надо бы на съёмку заполучить хорошую иномарку. Там был эпизод, когда бандиты приезжают ставить "крышу". Понятно, что бандиты не приедут на "Жигулях", а заявятся на чём-нибудь серьёзном. Снимали сериал мы за копейки, и продюсеры нигде не могли найти хорошую иномарку, да даже обычную никто не давал. В итоге нашли старенький "Фольксваген Жук", жёлтого цвета, горбатый, смешной.
Требовался ещё мобильный телефон бандитам, его у нас тоже не было. Пришлось мне из дома нести обычный переносной телефон. И вот такие страшные бандиты подкатывают к офису, выходят из "Жука" с таким страшным телефоном. Потом народ ржал, восприняв этот эпизод как стеб, типа, мы подкололи братву А у нас просто не было денег!.

Андрей Губин с поклонницами, 1990-е годы.

Девушка передаёт привет из 90-х!

Мои предыдущие посты про 90-е годы:

Интересные фотографии 90 -х (часть 64)

Интересные фотографии 90 -х (часть 65)

Интересные фотографии 90 -х (часть 66)

Интересные фотографии 90 -х (часть 67)

Интересные фотографии 90 -х (часть 68)

Интересные фотографии 90 -х (часть 69)

Интересные фотографии 90 -х (часть 70)

Интересные фотографии 90 -х (часть 71)

Интересные фотографии 90 -х (часть 72)

Интересные фотографии 90 -х (часть 73)

Интересные фотографии 90 -х (часть 74)

Интересные фотографии 90 -х (часть 75)

Интересные фотографии 90 -х (часть 76)

Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.

Всем спасибо.

в "Полицейской Академии" 80-х годов есть всё: ЛГБТ, БЛМ, радфем, фемдом, запрещённые вешества, страсть к огнестрелу, юмор на грани, "голубая устрица", превышение полномочий, трансы, трапы, асоциальные личности, бухло и курево, разврат и пошлость етс, но это всё гармонично и весело!

плюс НИКТО не верещит, как сейчас в топиках всякие хипстеры, увидев всё это: "ах как же так, меня оскорбило, меня ущемило, я обиделся, везде пихают пропаганду!!!"...

наверное, тогда на Земле ещё люди жили, и эти люди снимали фильмы про людей и для людей.

"Слегка пробито было лёгкое всё прошло. Мне не разрешают выходить из дома, пока снег идёт"

Николая Дроздова выписали из больницы. Его встретили жена и друг. Дома Николая Николаевича ждёт вкусный обед, который ему приготовили домашние. Телеведущему предстоит длительное восстановление дома.
Скорейшего восстановления здоровья Николай Николаевич!

Парень на новой крутой машине, Ростов-на -Дону, 1997 год.

У входа в магазин Мир новых русских на Арбате, 1998 год.

В конце 1990-х создатель магазина художник и бизнесмен Григорий Бальцер решил возродить интерес к изделиям народных промыслов на внутреннем рынке. Шкатулки из Палеха, гжельский фарфор и хохломская роспись пользовались тогда популярностью только у иностранцев. А наши граждане покупали их крайне редко. Тогда Бальцер, будучи человеком с хорошим чувством юмора, придумал оригинальный ход. Он решил украсить произведения народного творчества лубочными сюжетами, почерпнутыми из анекдотов про новых русских. И в 1998 году на Старом Арбате появился магазин необычных сувениров.

Как ни странно, пик популярности магазина пришелся не на конец 1990-х, когда тема новых русских была наиболее актуальна, а на 2002 год. Олег Черников объясняет это тем, что именно в это время негативное отношение к новым русским сменилось ироничным восприятием чисто российского явления. Да и преподносить богатым друзьям в подарок сто первую ручку Parker или дорогую зажигалку было уже бессмысленно вот оригинальные подарки и пошли нарасхват.

Будущая участница группы ВИА Гра Татьяна Найник со своим другом, 1999 год.

Очередь в Американское посольство. Москва, начало 1990-х.

Группа Дискотека Авария в полном составе, 2000 год.

Золотым составом Дискотеки Аварии до сих пор признают творческий союз Николая Тимофеева, Алексея Рыжова, Алексея Серова и Олега Жукова. Этот поп-квартет устраивал настоящие шоу, надолго заряжавшие зрителей энергией. У Жукова, выступавшего под псевдонимом Толстый, на концертах была особая роль: он выходил на сцену после третьего трека, срывал аплодисменты, танцевал и читал рэп.

Олег Жуков появился на свет в городе Иваново. Когда он был маленьким, никто из близких и предположить не мог, что тот станет звездой. Олег не занимался музыкой профессионально, но к искусству его тянуло с юных лет. В 1988-м Жуков устроился в кукольный театр, где озвучивал любимых детьми персонажей.

В 1989-м артист поступил в Ивановский энергетический институт, который так и не окончил, отправившись в армию. Демобилизовавшись, юноша уже не был уверен, что хочет продолжать образование. Вскоре он встретил товарищей по вузу Николая Тимофеева и Алексея Рыжова. Парни к тому времени успели организовать группу Огнетушитель, выступавшую в местных клубах. Влившись в коллектив, Жуков окончательно осознал, что энергетиком ему не быть.

Первые шаги группы были сопряжены с чрезвычайными происшествиями: однажды у машины музыкантов взорвалось колесо, потом на концерте загорелась проводка. Они выступали в клубе Авария, когда в зале внезапно погас свет. Чтобы избежать паники зрителей, артисты объявили, что причин для беспокойства нет, когда за вертушками стоит Дискотека Авария. Так у коллектива появилось новое название.

Вскоре музыканты стали так популярны, что в Иваново им стало тесно. Однако продюсеры не сразу поверили в потенциал группы, раскритиковав даже ее название. Артисты на компромиссы идти не желали, так что, переехав в столицу, оказались в сложном положении: перебивались, снимали одну квартиру на троих. Больше года пытались заинтересовать спонсоров. Наконец, кассета понравилась менеджерам, согласившимся устроить для талантливых ребят концерт.

Окончательно коллектив оформился с приходом Алексея Серова. Веселые тексты накладывались на ритмичную музыку, а выступления превращались в микс-шоу. Центральная роль на этом празднике жизни принадлежала Олегу Жукову, неизменно заводящему толпу: он появлялся на сцене после третьего трека, читая рэп и энергично танцуя, несмотря на внушительную комплекцию. Так, в песне Новогодняя Жуков играл Деда Мороза, и именно его выхода на сцену с нетерпением ждала толпа. Кроме того, парень неплохо управлялся с саксофоном.

Превратившись в медийных персон, музыканты отправились на гастроли по всей стране. Давай, авария, Пей пиво!, Заколебал ты после этих треков зрители стали называть Жукова самым обаятельным участником коллектива.

Почему Жукова так любила публика? Окружающих притягивало добродушие солиста. У Олега всегда было больше друзей, чем у остальных участников группы. Казалось, он общался с половиной родного Иваново. Он был близок и с родителями, чаще других коллег проявляя о тех заботу. Он постоянно звонил маме с папой, спрашивал, как их самочувствие, покупал подарки. Мы же ездили много, делился Серов.

При этом о личной жизни Олега Жукова ничего не известно. Ни он, ни другие музыканты не комментировали эту тему, и поклонники сделали вывод, что у популярного артиста попросту не нашлось времени на сердечные дела. Зато Жуков не подводил друзей и родственников, в любой момент готовый примчаться на помощь.

Он был чрезвычайно добр ко всем людям, особенно, к тем, кто был рядом. Он никогда не отказывал в помощи, вот его и звали Мистер Доброта, толстячок, пояснял Тимофеев.

Жуков был на вершине успеха после заключения контракта с Pepsi. Однако счастье оказалось недолгим. Летом 2001-го он почувствовал резкое недомогание. Все чаще у музыканта болела голова. Затем произошло то, что стало для Олега первым тревожным звонком: он упал в обморок на гастролях в Таллине.

Было несколько симптомов. Мы летели на самолете, и у него начинался приступ. Сперва мы подумали, что он просто устал. Когда вернулись в Иваново, то настояли, чтоб он пошел к врачу. А во Владивостоке приступы усилились, вспоминал Серов.

Диагноз опухоль головного мозга прозвучал для Жукова как приговор. Болезнь прогрессировала: Олег стал быстро уставать. С того момента он почти не участвовал в написании хитов, рано покидал вечеринки. Осенью 2001-го певцу сделали операцию. Тогда врачи заявили, что теперь пациент пойдет на поправку.

Наверное, в последний раз состояние безоблачного детства, радости и веселья мы ощутили на съемках в Эстонии. Мы были рады, что Олег вернулся, и операция прошла успешно, вспоминал Николай Тимофеев.

Но буквально через месяц Жукову стало хуже. Клип Disco Superstar должен был ознаменовать триумфальное возвращение артиста на сцену, но вышло наоборот: ролик прозвучал как прощание с ним.

Надеясь на лучшее, рэпер лег в онкологический диспансер в Иваново. Вновь врачи уверяли, что его состояние не вызывает беспокойства, нужна лишь хорошая реабилитация. Остальные участники группы уехали отдыхать, не подозревая, что с Олегом что-то может случиться.

Там были профилактические моменты, думаю, что ни нам, ни родителям не говорили, что остались метастазы, видимо, не все там почистили. Страшная вещь, признавался Алексей Серов.

Жуков впадал в депрессию, но держался очень мужественно, когда встречался с коллегами. Те до последнего верили, что друг поправится, а потому скрывали от прессы и слушателей правду о его прогрессирующем заболевании. Он не появился на презентации альбома Маньяки, и участники Дискотеки Аварии отшутились, ответив поклонникам, что Толстый застрял в лифте. Только после возникновения слухов о смерти Жукова группа рассказала, что он борется с раком. 9 февраля 2002-го домыслы стали реальностью: рэпер скончался в своей квартире в Иваново.

Парни играют в приставку, 1990-е годы.

Просто хорошее фото из 90-х.

Юрий Никулин осваивает компьютер на рабочем месте. Москва, 1995 год.

Конкурс КВН в следственном изоляторе Кресты. 1999 год.

Экран, показывающий орбитальную схему космической станции Мир.

Звездный городок, октябрь 1992 года.

Дамы на авто. Россия, Тверь, 1990-е годы.

Машина бронированная, на ней ездил тверской авторитет. Белые следы на краске - от пуль.

Стихийная торговля домашними животными, 1994 год.

Кабаре-дуэт Академия даёт интервью, 1990-е годы.

Замерзающие кришнаиты на Арбате. Москва, 1990-е годы.

Кот спит среди алкогольной продукции магазина, Москва 1999 год.

Рекламная акция от МММ. Москва, 1994 год.

Модельер Юра Крот уговаривает подобрать наряд Борису Моисееву, 1994 год.

Строители работают над новым рестораном Зеленый стол, 1995 год.

Татьяна Буланова на съёмках сериала Улицы разбитых фонарей, 1999 год.

Из воспоминаний писателя Андрея Кивинова:

Помню, когда мы снимали первые серии "Улиц разбитых фонарей", году в 1995-м, то режиссёр сказал, что надо бы на съёмку заполучить хорошую иномарку. Там был эпизод, когда бандиты приезжают ставить "крышу". Понятно, что бандиты не приедут на "Жигулях", а заявятся на чём-нибудь серьёзном. Снимали сериал мы за копейки, и продюсеры нигде не могли найти хорошую иномарку, да даже обычную никто не давал. В итоге нашли старенький "Фольксваген Жук", жёлтого цвета, горбатый, смешной.
Требовался ещё мобильный телефон бандитам, его у нас тоже не было. Пришлось мне из дома нести обычный переносной телефон. И вот такие страшные бандиты подкатывают к офису, выходят из "Жука" с таким страшным телефоном. Потом народ ржал, восприняв этот эпизод как стеб, типа, мы подкололи братву А у нас просто не было денег!.

Андрей Губин с поклонницами, 1990-е годы.

Девушка передаёт привет из 90-х!

Мои предыдущие посты про 90-е годы:

Интересные фотографии 90 -х (часть 64)

Интересные фотографии 90 -х (часть 65)

Интересные фотографии 90 -х (часть 66)

Интересные фотографии 90 -х (часть 67)

Интересные фотографии 90 -х (часть 68)

Интересные фотографии 90 -х (часть 69)

Интересные фотографии 90 -х (часть 70)

Интересные фотографии 90 -х (часть 71)

Интересные фотографии 90 -х (часть 72)

Интересные фотографии 90 -х (часть 73)

Интересные фотографии 90 -х (часть 74)

Интересные фотографии 90 -х (часть 75)

Интересные фотографии 90 -х (часть 76)

Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.

Всем спасибо.