Пацаны послушно замолкали, собирались в кучку
и терпеливо ждали. Полкан, рыча, гремел цепью, патрулировал забор.
Иногда поднимался на задние лапы и смотрел поверх досок на наглых
нарушителей. Или опускал башку к самой земле и ворчал в сторону
мальчишек через разрытый подкоп. Когда его мутноватые, чуть
навыкате глаза скользили по Пашке, у мальчика всё замирало
внутри.
- А ты знаешь, что он тётьнадину кошку
сожрал? таинственным шепотом спрашивал Пашку Валерка.
Пашка не знал кто такая тётя Надя, а тем
более не знал её кошку, но согласно кивал. Ему хотелось показать,
что он в курсе всех деревенских событий, что он уже целый месяц
живёт среди местных и статус городского растворился, отступил. И он
теперь такой же, как остальные пацаны. Вон и нос от постоянного
солнца облупился, и на коленке царапина от велика. И под ногтями
черным-черно. И мозоли на пятках почти зажили.
- Кошка по верху забора ходила, - зловещим
шепотом продолжал Валерка. А этот кинулся, забор толкнул, кошка
упала. Он её ГАМ! И сожрал. Только усы остались.
- Сам видел? испуганно спросил Пашка.
- Сам не видел, - не стал врать приятель.
Пацаны рассказывали.
- А-а, - неопределённо махнул рукой
Валерка.
И это его а-а-а было таким убедительным, что
Пашка не решился переспрашивать.
Тут на крыльцо вышла Катя и все замолкли.
Катя, по мнению пацанов, была самая красивая девочка не только на
их улице, но и в школе. Кроме того, она была своя, то есть не
сидела целыми днями с другими девчонками, не перелистывала яркие
глянцевые журналы со скучными костюмами и юбками, не морщила носик
при виде блестящего жука или лягушки, а отправлялась в путешествия
и за приключениями вместе с пацанами. И из-за того, кто будет везти
её на раме своего велосипеда, мальчишки постоянно спорили, а пару
раз даже подрались.
Сегодня повезло Валерке. Он кивнул Пашке:
- Дальше с Колей поедешь.
И как-то торопливо протёр раму велосипеда
сорванным листком лопуха. Лопух был придорожный, пыльный и рама от
него чище не стала, но главное же попытка, верно?
Пашка немного обиделся. К дому Кати он
приехал с Валеркой, а сейчас его безжалостно променяли на девчонку.
Кроме того, Колька был долговязый, худой, с острыми коленками, а
велосипед у него наоборот, какой-то маленький, неказистый. И когда
Пашка сидел у него на раме, Колька постоянно пребольно засандаливал
ему этими коленками пониже спины.
Но уж тут ничего не поделаешь. Нет своего
велосипеда терпи.
Катя спустилась с крыльца, походя, потрепала
мохнатое чудище по голове, и пёс довольно заворчал, высунул язык и
изобразил на своей стархолюдной морде что-то похожее на
умиление.
- Иди в будку, - коротко бросила девочка.
И ужас всех кошек, кур и мальчишек покорно
потянулся в прохладу конуры. Грязная цепь, собравшая солому и
куриный помёт со всего двора, потянулась за ним.
Катя вышла, притворив калитку.
Валерка гордо указал на раму.
Катя неуловимым движением запрыгнула на раму.
Валерка оттолкнулся, балансируя на одной ноге, потом ловко
перебросил через сидение вторую ногу и покатил вперёд. Пацаны
зашумели, кинулись догонять.
- Долго стоять будешь? недовольно спросил
Колька.
Только тут Пашка опомнился, неуклюже забрался
на раму, получил в спину первый тычок, потом второй. И они тяжело
покатили в самом хвосте, стараясь не упустить из виду скрипящие
велосипеды приятелей.
Сегодня ехали на речку, где пацаны,
выпендриваясь перед Катей, с воплями прыгали в мутноватую воду с
высокого берега. Вода была холоднючая, поэтому все быстро застучали
зубами и посинели, но хорохорились, споря, кто последним вылезет на
берег, под спасительные солнечные лучи. Потом Валерка ползал по
камышам, пока не добыл огромную жабу с пупырчатой кожей. Этой жабой
он хотел напугать Катю, но та лишь презрительно смерила его с ног
до головы ледяным взглядом.
И Валерка побежал пугать жабой Пашку. Пашка
как раз испугался, бросился бежать. А пацаны смеялись. И Катя
смеялась. А Пашке было обидно. Он снова чувствовал себя чужим и
городским. Но жаба была такая противная, что преодолеть себя и
дотронуться хотя бы до бурой лапки с растопыренными, почти
человеческими пальцами, у него не было сил.
Набегавшись и насмеявшись, Валерка швырнул
жабу обратно в воду, вытер руки о трусы и подмигнул, мол, отличная
вышла шутка, верно? Пашке в очередной раз захотелось ему врезать. А
толку? Валерка на полголовы выше, старше на год, да и в драках с
деревенскими пацанами навострился. А Пашка последний раз в детском
саду дрался, за совочек в песочнице. Получать потом в глаз у всех
на глазах, и, утирая слёзы, топать к бабушке пешком. Нет уж.
Когда ехали обратно, Пашка всем сердцем
желал, чтоб Валеркин велосипед угодил колесом в яму, наполненную
мелким песком. Чтоб Валерка, гад, полетел носом в придорожную
траву, разбил этот самый нос, поцарапал коленки, может быть, даже
что-нибудь сломал. Но тогда пострадала бы и Катя. И Пашка вздыхал,
с силой прогоняя мечты о мести прочь.
На следующий день бабушка повезла его в
Вороничи. В местном магазине не было хлеба, и продавщица, тётя
Клава, пожала плечами:
- Может завтра завезут. А может и не
завезут.
Бабушка зашла на мехдвор к сторожихе,
позвонила приятельнице в Вороничи и узнала, что в их магазине этого
самого хлеба ещё со вчерашнего дня завались. Приезжай и бери
сколько хочешь, хоть три буханки. Дождались автобуса на город, она
как раз в два часа проезжал через Близницу. Показали водителю
бабушкино пенсионное удостоверение и тот бесплатно подкинул их до
соседней деревни.
- Обратно пешком доберёмся, -решила бабушка.
Ничего, не растаем, не мороженое.
Пашка угрюмо кивнул. Топать три километра по
солнцепёку ему не хотелось. Но не отказывать же бабушке.
В вороничском магазине было пусто, скучно,
пахло комбикормом. Под потолком висели длинные липкие ленты. На
ленты налипли десятки мух. Некоторые из них были ещё живы и
противно шевелили лапками. Пашка отвернулся и уставился в витрину с
замороженной курицей.
- Пять буханок, - бабушка выставили на
прилавок, перед кассиршей ряд одинаковых коричневых кирпичей.
- По две буханки в руки, - капризно ответила
вороничская кассирша.
- Тебе что, жалко что ли? огрызнулась
бабушка. Всё равно зачерствеет.
Кассирша высокомерно посмотрела на бабушку, а
Пашка подумал, что в их деревне бабушку все знают. И тётя Клава ни
за что бы не стала с ней спорить. А тут...
- Говорю по две буханки в руки, - наглым
голосом повторила кассирша.
- Вот, я с внуком, - бабушка подтолкнула
Пашку в спину. Мне две, ему две. А пятую для ровного счёта.
Чужая кассирша хотела было ещё что-то
сказать, но решила не связываться и застрекотала на своём
аппарате.
И тут хлопнула дверь магазина. С улицы
пахнуло жаром, прилипшие мухи с новыми силами задрыгали
лапками.
- О, Петровна, и ты тут? За хлебом?
Тётя Валя. И Катя! Видно, тоже хлеб
понадобился, так они не стали ждать автобуса, пришли пешком.
- Голод у вас там что ли? проворчала чужая
кассирша. По две буханки в руки.
- Да нам много не надо, - примирительно
сказала тётя Валя. Четыре хватит.
Она быстренько закинула в сумку четыре
кирпичика, заплатила и близницкие вышли из негостеприимного
магазина.
- Вот и отлично, - сказала бабушка. Назад
веселее идти будет.
Катя старательно отворачивалась от Пашки,
делала вид, что совершенно с ним не знакома. Ну да, конечно, а кто
вчера аж пищал, от того, что этот дурак Валерка бегал за ним со
своей противной жабой? А теперь мы память потеряли? Пашка со злости
пнул валяющийся на дороге камешек, и он запрыгал по асфальту. Пашка
ещё искоса глянул на Катю. Мол, смотри, как далеко камешек полетел,
вот что я могу. Но девочка в его сторону даже головы не
повернула.
- Петровна? Надя? старушечий голос донёсся
откуда-то издалека.
- Зина! обрадовалась бабушка. Скрипишь
ещё?
Бабушкина вороничская подруга, далеко
выбрасывая вперёд суковатую палку, ковыляла в сторону магазина.
- И тебе не хворать, - отозвалась она. В
магазин ходили?
- В магазин, - кивнула бабушка. А ты чего
выперлась?
- Да, возле клуба комбикорм дают, - не стала
скрывать подруга. Вот, хочу взять килограмм пятнадцать.
И она в доказательство потрясла перед носом у
бабушки ветхой сумкой.
- Комбикорм? оживилась бабушка. Очередь
большая?
- Пока не большая, - отозвалась подруга. Но
как наши прознают, налетят, мигом растащат. Если надо пошли
сейчас.
Бабушка полезла в кошелёк, загремела
монетами.
- Так, килограмм на двадцать хватит. Валя,
тебе надо?
- И мне надо, - закивала Катинамама. Пойдёмте
скорее.
- А дети пусть домой топают, - решила
бабушка. Чего им по жаре таскаться. Пашка, держи.
И она всучила внуку сумку с хлебом.
Пашку парализовало ужасом. Одному, без
бабушки добираться из самих Воронич к её дому? Это же целых три
километра, да по полю, да через заросли кустов.
Тётя Валя, без дальнейших разговоров сунула
свою сумку Кате.
И взрослые заторопились мимо магазина к
клубу.
Пашка растерянно посмотрел на Катю.
- Ну, чего вылупился? недовольно сказала та.
Пошли уж!
- Давай может я тебе сумку помогу нести?
неуверенно предложил Пашка.
- Неси, - Катя тут же сунула ему в руки свои
четыре кирпича и бодро зашагала вперёд.
Пашка поплёлся следом, сопя и обливаясь
потом. Неподъёмные сумки тянули его руки к асфальту. Солнце
старалось вовсю. Ещё и оводы, чтоб их корова хвостом прихлопнула,
почуяли, что у него руки заняты и принялись крутиться вокруг,
норовя боднуть прямо в лицо. Пашка сопел, кряхтел, но признаться
Кате в своей слабости нет, лучше умереть.
Проползли ещё метров двести. Пашка шатался,
считая чуть ли не каждый шаг. Он прикинул, что если до Близницы три
километра, то это три тысячи метров, а значит примерно пять тысяч
шагов. Вот сейчас сто восемьдесят третий, сто восемьдесят
четвёртый, значит осталось
- Ну, ты чего отстал? Катя остановилась и с
недовольным видом повернулась к мальчику.
Пашка промолчал. Сто девяносто три, сто
девяносто четыре.
- Тяжело? Тогда зачем предлагал?
Катя забрала у него свою сумку и зашагала
рядом. Стало полегче. По крайней мере можно было перекидывать свою
ношу из руки в руку. И оводов отгонять.
Прошли мимо жутковатого полуразвалившегося
дома, потом по мосту через мелкую речку. На холме над речкой
серебрился памятник погибшему в войну лётчику. Валерка рассказывал,
что его отец, когда был пацаном, нырял в реку и снял с руки
мёртвого лётчика часы. А потом, в армии у него эти часы украли.
Врал, наверное.
Хотел было спросить про самолёт и лётчика у
Кати, но история показалась такой глупой и неправдоподобной, что не
решился.
Миновали деревню, дорога потянулась по полю,
поросшему недавно скошенной короткой травой. Истошно стрекотали в
придорожной канаве кузнечики, высоко в небе зависла какая-то птица,
а Пашка мучительно искал тему для разговора.
- Вы дома дровами топите или торфом? наконец
спросил он.
Катя посмотрела на него с удивлением.
- Нет, батареи повесили, как у всяких
городских, - фыркнула она.
- А-а, - растерялся Пашка.
- Ну дурак, - хихикнула Катя. Конечно торфом.
Батя в правлении два грузовика заказал. Будем в субботу в сарай
таскать.
- У бабушки тоже куча брикета возле дома
лежит, - обрадовался общей теме Пашка. Только прошлогодняя. Сами
кирпичики давно рассыпались, просто пыль осталась. Так бабушка её
вёдрами на огород носит, как удобрение. Так я чего сказать хотел. В
этой куче покопаться интересно. Там можно найти остатки древних
растений, а иногда даже блестящие камешки попадаются. Я
собираю.
- Бриллианты что ли? хихикнула девочка.
- Не, бриллианты прозрачные. А эти- как
серебро.
Накануне Пашка как раз копался в остатках
торфяной кучи у бабушкиного сарая и нашёл несколько особенно
блестящих камушков. Вот сейчас он похвастается, а Кате они
понравятся и она, может быть, даже захочет, чтоб он их ей
подарил.
Девочка равнодушно пожала плечами.
Пашка переложил сумку с хлебом в левую руку и
полез в карман. Достал два самых красивых камушка. Протянул на
ладони.
Катя мигом сморщила носик.
- Ну ты чудак. Это же антрацит.
- Уголь такой. Его кусочки постоянно в
брикете попадаются.
- Так это не серебро? уныло переспросил
Пашка.
- Какие же вы городские глупые, -
расхохоталась девочка. Антрацита не знаете. Может ещё думаете, что
молоко машины дают?
Пашка надулся и следующие метров двести они
прошли молча.
- А это правда, что у вас в городе по
воскресеньям в кинотеатре мультики показывают? неожиданно спросила
Катя.
- Ага. Мне мама десять копеек даёт, как раз
на утренний сеанс. В десять часов начало. Я по телику Будильник
смотрю и сразу бегу в кинотеатр.
- Здорово, - вздохнула Катя. А у нас в клубе
только чепуху всякую показывают. Для взрослых. Про любовь там, и
прочая чепуха. Мамка ходит, сопли вытирает. А мне скучно. Один раз
привезли мультики Ну, погоди, должны были вечером показать. А
механик Митька выпил лишнего, они с братом подрались и брат коробки
с плёнкой в окно выбросил. Плёнка размоталась, собаки её растащили.
Мне Валерка потом кусок принёс. Там, если на свет посмотреть, видно
немножко мультика. Но больше район Митьке не доверяет и плёнку не
даёт.
- Обидно, - посочувствовал Пашка.
- Обидно то, что плёнки сначала было много, и
можно было из неё целый мультик собрать. Но пацаны, придурки,
начали её на куски резать и палить. Типа весело горит. Сожгли почти
всё. Митька их материл потом, но что уже поделаешь.
- А я Ну, погоди тыщу раз смотрел, -
похвастался Пашка. Наизусть знаю. У тебя какая серия самая
любимая?
- Где заяц поёт. В парике, как Пугачёва.
- Знаю. А мой в музее. Волк там по залам
бегает, то в Греции, то в средневековье. Жутко интересно. Ещё
здорово, когда он в корабле от робота спрятался, и думал, что на
другую планету полетел. Привет, кричит, лунатикам! А там не
лунатик, а робот. Заяц-волк, заяц-волк.
Пашка сделал смешной голос, подражая
мультяшке.
- Ну да, и эти тоже ничего.
Она переложила сумку из руки в руку и
случайно толкнула Пашку плечом. Мальчика почему-то бросило в жар от
этого нечаянного прикосновения. Или это они вышли из тени кустов
снова на солнцепёк.
- А ещё, - начал было Пашка.
Но тут сзади лязгнуло, грохнуло и парочку
обогнал Валерка на своём велосипеде. На раме у него тоже была сумка
с хлебом. И Пашка вдруг с завистью подумал, что Валерка сам, без
всяких бабушек, катался в Вороничи за хлебом. Как взрослый.
Валерка затормозил, обдав Пашку облаком
пыли.
- Ты бы хоть сумку поднёс, тюлень.
Пашка растерянно посмотрел на него.
- Тили-тили тесто, жених и невеста, -
противненьким голоском затянул Валерка.
- Сама такая! не остался в долгу Валерка.
Садись уж, подвезу.
Катя немного растерянно глянула на Пашку.
Потом посмотрела вперёд. Над раскалённым асфальтом дрожал воздух.
До деревни оставалось ещё больше полутора километров.
- Держи, - наконец она подала сумку
Валерке.
Тот пристроил хлеб на багажнике, подвинул
свою сумку, чтоб девочка села.
- Пока, - кивнул Валерка Пашке. Ловко
балансируя на одной ноге, оттолкнулся от асфальта, вырулил на
середину дороги и бешено закрутил педали. Катя даже не
обернулась.
Пашка остался один. Посмотрел вслед
удаляющемуся приятелю, отогнал надоедливого овода. Почему-то
захотелось заплакать. Но плакать было некогда, до бабушкиного дома
ещё топать и топать. А сумка тяжёлая.
И кузнечики, паразиты такие, орут, не
замолкают. Зато он Ну, погоди тыщу раз смотрел.
Фрагмент рассказа "Детская" из сборника
"Обрывки. Часть третья"
Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)
PS. Как я и обещал, выкладываю ссылку на
передачу на белорусском телеканале "Ясное ТВ", с моим участием.
Начало на 10.20.