Mmorpg

13 м2 мемплощади

Гиперреалистичная деревянная статуя Каапера.

Глаза выполнены из алебастра, хрусталя и черного камня, и обрамлены медью.

Первоначально статуя была покрыта лепниной и расписана.

2435-2306 гг. до н.э. Египет.

Венера Прекраснозадая.

Также известная как Венера Каллипига ( от др. греч. с красивыми ягодицами) античная мраморная статуя Венеры. Найдена в 16 веке без головы, которая является реконструкцией 16 века.

~ 1-2 вв. Рим.

Забавная древнеримская мозаика с изображением капитолийской волчицы, вскармливающей Ромула и Рэма.

~ 300 год. Олдборо, Англия.

Единственный в мире сохранившийся древнеримский тканевый штандарт.

В золотой рамке штандарта изображена богиня Виктория, стоящая на шаре в развевающемся хитоне и плаще.

Вексиллумы такого типа использовались для небольших подразделений ветеранов, рекрутов или конницы, находившихся вдали от основного легиона.

Штандарт был найден в могиле офицера в Египте и по своей сути являлся его почётным орденом.

В данный момент находится в Эрмитаже.

Материалы: лён.

Размер: 47 х 50 см.

3 век. Египет.

Неинтересные факты:

Датировка штандарта основывается на самом изображении; пальмовая ветвь и лавровый венок атрибуты Виктории, получившие распространение именно в 3 веке. Кроме этого, начиная с 3 века почетные ордена такого рода начинают заменяться денежными и земельными дарами.

Древнегреческий динос (сосуд для смешивания воды с вином) с боевыми кораблями и героическими сценами.

Расположение кораблей на внутреннем ободе весьма изящное решение, ведь когда вино доходило почти до края, казалось, что корабли, плывут по тёмно-винному морю (эпитет, часто встречающуюся в Илиаде и Одиссее Гомера).

На верхней части обода изображены героические сцены, в том числе борьба Геракла с Немейским львом и битва Тесея с Минотавром.

Диаметр: 50.8 см.

6 век до н.э. Греция.

Письмо сэра Френсиса Дрейка королеве Елизавете I.

Письмо датируется 8ым августа 1588 года (сразу после решающего сражения с испанцами). В нём Дрейк, в качестве вице-адмирала, докладывает Елизавете о положении дел. В письме говорится о недавнем столкновении с Непобедимой армадой, крупным испанским флотом, собранным для вторжения в Англию.

Оригинальный текст:

The absence of my Lord Admirall most gratious Soverayne, hath emboldened me, to putt my penne to the paper. On fridaye last, upon good consideracion we lefte the army of Spagne so farre to the northewardes, as they could neither recover England nor Scottland. And within three daies after we were entertayned with a great storme, considering the tyme of the yere, the which storme, in many of our judgmentes hath not a litle annoyedd the enemies army. If the wind hinder it not, I think they are forced to Denmark, & that for diverce causes. Certain it is that manie of their people were sick and not a fewe killed, there shippes, sailes ropes & mastes needeth great reperations for that they had all felt of your Majesties force

Перевод:

Отсутствие моего милостивого лорда-адмирала придало мне смелости приложить своё перо к бумаге. В прошлую пятницу, хорошо поразмыслив, мы отбросили армию Испании так далеко на север, что они не смогут вернуться ни в Англию, ни в Шотландию. И в течение трёх дней после этого нас развлекала сильная буря, учитывая время года, эта буря, по многим нашим оценкам, ни капельки не досаждала вражеской армии. Если ветер этому не помешает, я думаю, они, по разным причинам, вынуждены будут отправиться в Данию. Несомненно то, что многие из их людей были больны и немало погибло, их корабли, парусные канаты и мачты нуждаются в большом восстановлении, потому что все они почувствовали силу вашего Величества

1588 год. Воды Ла-Манша.

Необычайно стильная гидрия.

Заметили антропоморфность этих украшений, выполненных позолотой?

Материал: керамика, позолота.

Высота: 39.4 см.

4 век до н.э. Греция.

Кувшин с интересной сценой.

На кувшине изображён мужчина, пьющий напиток с помощью соломинки.

В целом, питьё через соломинку было распространено ещё в глубокой древности такие сцены можно увидеть на объектах 3 тысячелетия до н.э. Скорее всего, главный мотив использования такого способа густой осадок в зерновых напитках.

8 в. до н.э. Кипр.

Зарисовка собаки (кота?), прыгающей сквозь страницу Часослова 15 века.

В целом, в книге довольного много интересных маргиналий, которые можно посмотреть здесь.

~1485 г. Фландрия.

Большая императорская корона Российской Империи.

Создана для коронации Екатерины II. Этой короной венчались на царство все российские монархи до 1917 года.

Вес: 2 кг.

На фотографии изображена точная реплика короны.

1762 год. Россия.

Это папирус из Геркуланума, который был сожжён Везувием в 79 году. (Всего было найдено 1826 папирусов, 500 из которых полностью обуглились)

Ирония состоит в том, что чернила на папирусе созданы на основе древесного угля и сажи, поэтому, после сожжения, свитки и чернила в них превратились практически в однородную массу.

Попытки прочесть написанное на сожжённой две тысячи лет назад бумаге проводились с 1999 года, а в 2013 году удалось прочесть первые буквы, используя метод рентгеновской томографии с фазовым контрастом, суть которого в следующем: Проходя через свиток в участках разной плотности, волны меняют свои характеристики, и следовательно, можно пройти слой за слоем, виртуально развернув свиток. Для этого пришлось задействовать оборудование на ускорителе частиц European Synchrotron Radiation Facility в Гренобле. На втором фото - первые прочтённые ускорителем буквы.

Одеяние графа Магнуса Браге на похоронах короля Швеции и Норвегии Карла XIV Юхана.

1844 г. Швеция.

Салад с бевором и падающим баффом императора Максимилиана I.

Германия, 1495 год.

Настоящая шестисотлетняя шляпа из валяной овечьей шерсти, сохранившаяся в болоте. Ныне находится в музее Вестерботтенс.

Швеция. 15 век.

Керамический кувшин, наполненный тысячами бронзовых монет, обнаружен на месте резиденции самураев к северу от Токио.

15 век. Япония.

Амбар американских индейцев анасази, построенный в 13 веке. В таком состоянии он остаётся по сей день.

Это не реконструкция. Постройка находится в национальном парке, но никак не охраняется и, судя по фотоотчётам (один из них) на форумах, доступна к посещению любому желающему.

Датировку произвели путем анализа годичных колец бревен, использованных при строительстве.

~1250 гг. штат Юта, США.

Египетская напольная мозаика с изображением нашкодившей собаки, опрокинувшей золотой сосуд.

2-1 вв. до н.э. Александрия. Египет.

Раскопки Осебергской ладьи в 1904-1905 годах.

Возраст драккара - ~1200 лет.

Последний снимок - современное фото из музея в Осло.

В посте ещё остался лимит на картинки, и я подумал, что вы не прочь ещё раз взглянуть на Венеру.

Подготовлено каналом Записки Цицерона. Больше артефактов здесь

22 ноября 2022 года газета Moscow Times опубликовала статью:

"Госдума утвердила сокращение расходов на экономику и рекордный рост финансирования армии, полиции и спецслужб".

https://www.moscowtimes.io/2022/11/22/gosduma-utverdila-sokr...

Цитата, показывающая суть статьи:

"Чтобы оплатить растущий счет за войну и резко увеличить финансирование репрессивного аппарата, власти пожертвуют поддержкой экономики."

Я обещал прокомментировать эту статью в воскресенье, но не успел. Прокомментирую сегодня. Обещания надо выполнять. Сверять цифры Moscow Times будем с первоисточником:

2023: http://council.gov.ru/media/files/Qulh2hVvqtqSKTWVRmOkAeLYvJ...

2022: http://council.gov.ru/media/files/7u47vNmWE2TZtnFLYKh60e2UPa...

1. Утверждение Moscow Times:

Правительство РФ намерено собрать 26,13 трлн рублей налогов - на 1,56 трлн меньше, чем в 2022-м. Расходы при этом увеличатся на 49 млрд рублей, до 29,055 трлн. В результате в бюджете образуется дефицит в размере 2,925 трлн рублей.

1. Сверка: цифры совпадают.

2. Утверждение Moscow Times: Треть всех расходов российские власти направят на финансирование ...... (так выделяю недопустимы к публикации тексты, имеющиеся в статье) армии, а также внутренних силовых структур. Расходы по статье национальная оборона увеличатся до 4,981 трлн рублей - на 43% по сравнению с суммой, заложенный в 3-летний бюджет, принятый год назад.

2. Сверка: цифры совпадают.

3. Утверждение Moscow Times: По статье национальная безопасность и правоохранительная деятельность, предусмотрено 4,417 трлн рублей. По сравнению с 2022 годом расходы вырастут в 1,5 раза.

3. Сверка: цифры совпадают, но взяты "не по тем столбцам".

3. Выявленная уловка МТ: статья расходов по предыдущему пункту "Национальная оборона" сравнивалась с цифрой проекта бюджета на 2023 год, принятого в 2021 году. Вот так:

А вот сравнение по статье расходов "Национальная безопасность" проводится с фактическими расходами 2022 года (их оценкой), так как разница получается больше, усиливается психологический эффект

4. Утверждение Moscow Times: Расходы по статье национальная экономика в 2023 году будут урезаны почти на 20% по сравнению с суммой, заложенной в уточненную роспись бюджета-2022, - с 4,317 до 3,514 трлн рублей.

4. Сверка: цифры совпадают, но взяты "не по тем столбцам".

4. Выявленная уловка МТ: опять сравниваем не с предыдущим проектом бюджета, а с фактом расходов (оценкой факта расходов) за 2022 год. Если сравнить корректно - с бюджетом 2023 года, принятым в 2021 году, то никакого снижения расходов на национальную экономику нет. Есть даже незначительный рост.

Аналогичные уловки есть и по всем остальным пунктам статьи.

Нет смысла разбирать дальше. Идея понятна: МТ сравнивает каждую строку бюджета произвольно - либо с оценкой фактических расходов 2022 года, либо с проектным значением бюджета 2023 года, принятого в 2021 году.

Приведу ещё одно подтверждение.

МТ пишет: Расходы по госпрограмме Развитие фармацевтической и медицинской промышленности уменьшаются на 29% с 5,236 до 3,715 млрд рублей. Уменьшаются по сравнению с чем? С фактом 2022 года?

Так в текущем, 2022 году, в рамках программ стимулирования импортозамещения, и подобных, в фармацевтику и медицину были влиты огромные деньги... А вот по сравнению с параметрами ранее принятого бюджета - рост расходов на госпрограмму составит 38,56%. Но МТ об этом, конечно, не пишет...

Именно так ведётся информационная война.

Берутся действительные цифры из бюджета. Но сравниваются то с одним, то с другим. Всё это поливается эмоциями (почитайте статью МТ), интерпретируется, и выдаётся "соответствующий повестке" результат:

"Кровавый Мордор ведёт себя как кровавый Мордор, и вообще антинародный режим"

И бороться с этим очень трудно. И если кто-то, по каким-то причинам, считает, что МТ пишет правду - он будет верить МТ.

Хотя МТ - врёт.

Частные наблюдения:

1. Моя ветка в последнее время превратилась в площадку для размещения и обсуждения (в комментариях) мнений, прямо противоположных моему.

2. Минусятся все мои комментарии, и все мои ответы на вопросы, вне зависимости от их содержания.

3. В комментариях постоянно обсуждаются темы, не упомянутые в постах.

Будем считать это признанием популярности.

И, пользуясь этой популярностью - анонсирую автора, у которого приют котов: @IrinaKosh.

Котам надо помогать.

А "минусаторов" призываю к осторожности...

Вот сольёте мне рейтинг на комментариях - где тогда будете свои мнения размещать?

(Шутка).

Добрый день товарищи.

25 числа сьиграли скромную свадьбу. В очень ограниченном кругу. Мама. Пара друзей.

Нам подарили путевку на несколько дней в санаторий. Мы провели там одну ночь.

28 числа у нас загорелся дом. И мы быстро вернулись обратно. Вчера. Несколько отрядов МЧС тушили его до самой ночи.

Сгорела вся крыша. Все инструменты. Большая часть вещей. Обувь вся. попугаи. Кошка. Деньги. Часть документов. Что мокрое что сгоревшее.

Мой друг, сосед, спас мать и вызвал МЧС. Он и увидел дым. И впринципи спас ее. Она уже вдохнув дыма улетала в бес сознание. Он разбил окно камнем чем ее как то привлек и вытащил из сна.

Буквально за мгновение на их глазах дом полностью накрыло огнем.

МЧС специалист сегодня ждёт меня. Возгорание произошло из за электрической печки. Получу справку. Не знаю пока зачем она мне. На государство не рассчитываю. 8 лет строился сам и не на кого не надеялся.

А сейчас хрен его знает что делать. Все к анубису. Пасека. Инвентарь. Ульи. Рамки. Мед перга. Медогонка советская. Шуруповерты. Циркуляра. Лобзики. Сварка. Болгарки. Просто нечего нет. Триммер. Мопед. Все дрова. Бетономешалка.

Может подскажете есть ли какая-то надежда попасть под помощь какого-нибудь фонда? Мне бы инструментов и материалов и я бы с друзьями как то бы отстроился. Я все умею. Почти все. Я не пьющий. У меня нет никаких проблем с законом и не было. Я просто всю жизнь боролся. Работал и после работы строился.

@ArharaLukas, @Krash1 помашите ручкой
#comment_257042761

Мне тут любезный фэйсбук (запрещенная в России соц. сеть) напомнил, что у меня профессиональный юбилей - 5 лет с первого коммерческого рейса на А320. А ввиду того, что я люблю разного рода статистику, я решил поделиться ей с вами.

Итак, пять лет назад, второго июля 2017 года самолет авиакомпании Small Planet Airlines c регистрационным номером LY-SPB (рейс S53321) взлетел с полосы 19 Вильнюсского аэропорта в сторону Ираклиона со 180 пассажирами на борту, что послужило началом моей профессиональной (слово-то какое) карьеры.

Перед первым рейсом, совсем малой еще, жил в общаге

Приступим. Сначала - сухие цифры.

Общий налет за 5 лет составил 2278 часов.

Из них ночью - 649 часов

Всего полетов - 857

Километраж - примерно 1.500.000 км (примерно 37 раз вокруг Земли по экватору)

Трапдиционный скрин из ростер бастера

Ввиду рода деятельности моих первых двух работодателей (чартеры, "мокрый лизинг") успел полетать с позывными аж 19 авиакомпаний.

Больше всего рейсов с большим отрывом совершено на А320 (680 секторов), следом идет А319 (99 рейсов), за ним А321 (24 рейса) и в спину А321 дышит А321 Нео (23 сектора).

Самый "популярный" самолет в летной книжке - LY-ONJ (91 полет)

Самый старый самолет - LY-SPC, произведен в 1997 году.

Самый новый GWUKU - серийный номер 10787. Передан авиакомпании в конце мая этого года

За время работы полетал из 138 разных аэропортов. На первом месте Вильнюс - 101 вылет.

Другие аэропорты из топ-5:
Нью-Дели (68 рейсов)

Варшава (40 рейсов)

Кишинев и Амстердам (по 33 рейса)

Мумбай и Лондон-Лютон (по 31 рейсу)

Лютон, впрочем, скоро вырвется вперед, так как я там сейчас базируюсь.

Карта полетов в Европе:

Наконец, самое главное - люди! Всего было аж 118 капитанов. Сколько было бортпроводников, боюсь представить.

Некоторые из них:

На самом деле, пять лет - это детский лепет. Опытом еще не назовешь, но тем не менее, дата круглая и какой-никакой повод пересмотреть фотографии, вспомнить веселые и интересные моменты и мысленно поблагодарить всех, кто встретился мне за этот период.

Ах да, постов про работу на пикабу запилено - 24. Надо исправлять этот момент, что ли, и пилить больше?

P.s. Пара фотографий (помечены соответствующе) взяты с сайта planespotters.net. Остальные - мои.

https://newsland.com/community/3782/content/u-ssha-po-ofitsi...

Утром на велосипеде я поехала по дорожке

Свернула в сторону поля

Доехала до него

А там клубника,дикая,но очень симпатичная!

2 часа сбора,ведёрко полное,по пути назад собрала чабрец для чая.

Перебрали с дочкой и налепили вареников

Такой сегодня хороший день,тепло,муж дома, дети бегают на улице,в озере неподалеку квакают лягушки.

Просто захотелось поделиться хорошим настроением!

Думаю нужно всем требовать свои 1 рубль 76 копеек. Стрелку нужно поворачивать)

tg - Mem's_Bakery

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Новости:

1. Decathlon приостановит работу нескольких магазинов в России. Это уже третья волна приостановок. // Плохая новость. Декатлон - хороший магазин с приемлемыми ценами.

https://www.kommersant.ru/doc/5328631

2. Французская энергетическая компания Schneider Electric сообщила о планах продать свои активы в России местному инвестору. В результате сделки компания рассчитывает списать до 300 млн балансовой стоимости.// Хорошая новость. Очередной западный актив переходит в собственность российского бизнеса. Общий объем инвестиций Шнайдера в РФ - более миллиарда евро.

https://www.kommersant.ru/doc/5328783

https://www.se.com/ru/ru/about-us/company-profile/production...

3. Банки готовы выдавать льготную ипотеку под девять процентов.// Почти нормальная ставка. Если есть возможность взять ипотеку по программе - рекомендую. Недвижимость - самый надежный актив.

https://ria.ru/20220427/ipoteka-1785653673.html

4. Индийская государственная энергетическая компания Oil and Natural Gas Corp (ONGC) пытается найти судно для перевозки 700 тысяч баррелей российской сырой нефти.// Плохая новость. Отечественных танкеров для перевозки не хватает.

https://ria.ru/20220427/sudno-1785651505.html

Заявления:

1. ЕК назвала заявления "Газпрома" о приостановках поставок газа шантажом и планирует ответ.// Удивительное лицемерие. Отдайте Польше газ бесплатно?

https://ria.ru/20220427/gaz-1785682509.html

https://www.kommersant.ru/doc/5328825?from=lenta

2. Австрия приняла условия России по новой схеме оплаты за газ. // Венгрия тоже.

https://www.kommersant.ru/doc/5328801

3. Немецкая Uniper считает новую схему оплаты российского газа в рублях возможной.// И Германия...

https://ria.ru/20220427/uniper-1785684022.html

4. Премьер Болгарии назвал прекращение поставок газа Россией шантажом и рэкетом.// Сидит и орёт (с).

https://www.kommersant.ru/doc/5328854?from=lenta

Сюжет дня:

1. Польская PGNiG подтвердила полную остановку поставок газа из России.

https://ria.ru/20220427/pgnig-1785674780.html

2. Польша к 2025 году построит плавучий терминал в Гданьске для приема сжиженного газа.

https://www.kommersant.ru/doc/5328769

3. В правительстве Польши заявили, что больше не будут покупать газ в России.

https://ria.ru/20220427/gaz-1785670066.html

// Вопрос: А где будет Польша брать газ до 2025 года? Или до 2027 (ранее согласованная дата запуска терминала). Вероятно - в Германии. По реверсу.

Товарная и валютная биржа: Рубль он такой рубль. Рубит. Нефть хорошо отскочила от 100. Золото припало ниже 1900. Газ сходил на 1320, сейчас 1200 долларов. Ну в смысле 87 000 рублей:)

Твердые валюты несколько размякли. Особенно фунт и евро.

Резюме: Основной сюжет ближайших дней - газ и рубли. Вокруг этого и будут развиваться все новости.

Рекомендации не-инвесторам: наличную валюту держим, можно даже немного подкупить, если попадется в кассах банков (на случай отпуска в Турции). Свободные рубли несем на депозиты или тратим. Как только появится ипотека под 9% - пытаемся ее взять. Недвижимость - самый надежный актив.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Новости:

1. Decathlon приостановит работу нескольких магазинов в России. Это уже третья волна приостановок. // Плохая новость. Декатлон - хороший магазин с приемлемыми ценами.

https://www.kommersant.ru/doc/5328631

2. Французская энергетическая компания Schneider Electric сообщила о планах продать свои активы в России местному инвестору. В результате сделки компания рассчитывает списать до 300 млн балансовой стоимости.// Хорошая новость. Очередной западный актив переходит в собственность российского бизнеса. Общий объем инвестиций Шнайдера в РФ - более миллиарда евро.

https://www.kommersant.ru/doc/5328783

https://www.se.com/ru/ru/about-us/company-profile/production...

3. Банки готовы выдавать льготную ипотеку под девять процентов.// Почти нормальная ставка. Если есть возможность взять ипотеку по программе - рекомендую. Недвижимость - самый надежный актив.

https://ria.ru/20220427/ipoteka-1785653673.html

4. Индийская государственная энергетическая компания Oil and Natural Gas Corp (ONGC) пытается найти судно для перевозки 700 тысяч баррелей российской сырой нефти.// Плохая новость. Отечественных танкеров для перевозки не хватает.

https://ria.ru/20220427/sudno-1785651505.html

Заявления:

1. ЕК назвала заявления "Газпрома" о приостановках поставок газа шантажом и планирует ответ.// Удивительное лицемерие. Отдайте Польше газ бесплатно?

https://ria.ru/20220427/gaz-1785682509.html

https://www.kommersant.ru/doc/5328825?from=lenta

2. Австрия приняла условия России по новой схеме оплаты за газ. // Венгрия тоже.

https://www.kommersant.ru/doc/5328801

3. Немецкая Uniper считает новую схему оплаты российского газа в рублях возможной.// И Германия...

https://ria.ru/20220427/uniper-1785684022.html

4. Премьер Болгарии назвал прекращение поставок газа Россией шантажом и рэкетом.// Сидит и орёт (с).

https://www.kommersant.ru/doc/5328854?from=lenta

Сюжет дня:

1. Польская PGNiG подтвердила полную остановку поставок газа из России.

https://ria.ru/20220427/pgnig-1785674780.html

2. Польша к 2025 году построит плавучий терминал в Гданьске для приема сжиженного газа.

https://www.kommersant.ru/doc/5328769

3. В правительстве Польши заявили, что больше не будут покупать газ в России.

https://ria.ru/20220427/gaz-1785670066.html

// Вопрос: А где будет Польша брать газ до 2025 года? Или до 2027 (ранее согласованная дата запуска терминала). Вероятно - в Германии. По реверсу.

Товарная и валютная биржа: Рубль он такой рубль. Рубит. Нефть хорошо отскочила от 100. Золото припало ниже 1900. Газ сходил на 1320, сейчас 1200 долларов. Ну в смысле 87 000 рублей:)

Твердые валюты несколько размякли. Особенно фунт и евро.

Резюме: Основной сюжет ближайших дней - газ и рубли. Вокруг этого и будут развиваться все новости.

Рекомендации не-инвесторам: наличную валюту держим, можно даже немного подкупить, если попадется в кассах банков (на случай отпуска в Турции). Свободные рубли несем на депозиты или тратим. Как только появится ипотека под 9% - пытаемся ее взять. Недвижимость - самый надежный актив.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Одна впечатлительная Мадам (пьяненькая чуть-чуть, надо признаться) отправилась однажды вечером вынести мусор. Накопилось всякого, знаете ли собакины погрызушки, пустая бутылка из-под вина, апельсиновая корочка и ворох несбывшихся надежд.

Ну, пошла, значит. Собаку свою старую кликнула, рейтузы домашние с независимым видом повыше на пузо натянула и идёт. И ничего никого никому не предвещало. Вот совсем. Вечер и вечер. Прохладненький, хоть и июль.

И вдруг слышит Мадам - ПИИИИИ! Истерическое такое. Многоголосое. Прямо из мусорного бака! Можете себе представить?

Мадам икнула. Посмотрела на Собаку слышишь, да? Собака плечами пожала и хмыкнула. Ещё бы не слышать! Такое взволнованное ПИИИИ кто хочешь услышал бы. Даже глухой и даже на луне.

Ну, что делать Игнорировать такое пиканье себя не уважать. Явно же не просто так пикают, а прям очень даже по делу. Возможно, неотложному. Полезли в мусорный бак смотреть кто там такой настойчивый. Мадам в бак опасливо заглядывает, Собака на всякий случай бдительно страхует, вдруг срочно драпать понадобится и дурынду эту любопытную спасать. Мало ли кто там так пикает!

И вот смотрит Мадам в бак а там пакет. Шевелится. И в пакете этом что-то микроскопическое уже даже и не пикает, а так, вяло покряхтывает. Поморщилась Мадам, конечно на относительно чистые ладошки прощальный взгляд бросила и таки достала Загадочный Пикающий Пакет из зловонных и гибельных недр помойки.

А там котятки! Крошечные! Как скукоженные креветочки! Четыре штуки! Да ещё и беленькие, что характерно! А Мадам всегда к беленькому необъяснимую слабость питала. Даром что собачница и Собака у неё чернее кирзовых сапог.

Ну кто бы устоял? Вот и Мадам не устояла. Загрузила добычу в маечкин подол и бегом к дому, пока не отобрал никто. Ценность же несусветная.

Прискакала домой сама не своя. Аж запыхалась. А дома у Мадам Отрок Язвительный живёт. Подошёл настороженно глянуть, чего там ещё дурная маменька в дом спомойничала, и обмер. Дай-ка сюда, женщина, - говорит. - Уронишь или поломаешь чего, знаю я тебя.

Сгрёб добытое в свою берлогу, на подушечках устроил, одеялочком накрыл и побежал грелку включать и молочко козье срочно подогревать. Ну и завертелось у них. То накормить, то животик помассировать, то колыбельную немузыкальным голосом исполнить. Много дел, когда такое пикающее счастье в дом привалило.

Долго ли, коротко ли, а добыча-то подрастать стала. И теперь стало видно, что это не креветочки скукоженные вовсе, а вполне себе приличные кошенции образовываются. Грех такими с народом-то не поделиться. Это только жадины-говядины себе всё счастье заграбастывают, приличным людям не гоже так. Вот и уехали трое из четверых пушистиков по новым домам песенки мурчать, лоточком шебуршать, вкусняшки кушать и прочие фокусы фокусничать.

Осталась только самая тощенькая да слабенькая. Никто на неё глаз не положил на что там ложить-то, рёбра одни да шкурка белобрысая. И глаза во всё лицо, раскосые и задумчивые. Мадам её звала жалостливо сначала Кисюсенька, а потом и вовсе Сюсенькой звать стала за несерьёзное телосложение. Да и Собака старая уже как-то вот смирилась с этим недоразумением. Стала у пуза малявочку греть, из мисок своих подкармливать и даже Тряпочного Мишку ей подарила. Прониклась к заморышу! А Сюсенька Собаке стала уши язычком нализывать. Дескать, что ж ты чёрная-то такая. Дай-ка полижу, может и станешь беленькая!

Так и живут поныне. Сюсенька мишкой Собакиной играет, балуется. Собака смотрит снисходительно и ухмыляется в мокрый нос ишь, пигалица! А Мадам любит обеих до смасшествия и удивляется такое счатье да на помойке подобрать! Чудеса!

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Новости:

1. Decathlon приостановит работу нескольких магазинов в России. Это уже третья волна приостановок. // Плохая новость. Декатлон - хороший магазин с приемлемыми ценами.

https://www.kommersant.ru/doc/5328631

2. Французская энергетическая компания Schneider Electric сообщила о планах продать свои активы в России местному инвестору. В результате сделки компания рассчитывает списать до 300 млн балансовой стоимости.// Хорошая новость. Очередной западный актив переходит в собственность российского бизнеса. Общий объем инвестиций Шнайдера в РФ - более миллиарда евро.

https://www.kommersant.ru/doc/5328783

https://www.se.com/ru/ru/about-us/company-profile/production...

3. Банки готовы выдавать льготную ипотеку под девять процентов.// Почти нормальная ставка. Если есть возможность взять ипотеку по программе - рекомендую. Недвижимость - самый надежный актив.

https://ria.ru/20220427/ipoteka-1785653673.html

4. Индийская государственная энергетическая компания Oil and Natural Gas Corp (ONGC) пытается найти судно для перевозки 700 тысяч баррелей российской сырой нефти.// Плохая новость. Отечественных танкеров для перевозки не хватает.

https://ria.ru/20220427/sudno-1785651505.html

Заявления:

1. ЕК назвала заявления "Газпрома" о приостановках поставок газа шантажом и планирует ответ.// Удивительное лицемерие. Отдайте Польше газ бесплатно?

https://ria.ru/20220427/gaz-1785682509.html

https://www.kommersant.ru/doc/5328825?from=lenta

2. Австрия приняла условия России по новой схеме оплаты за газ. // Венгрия тоже.

https://www.kommersant.ru/doc/5328801

3. Немецкая Uniper считает новую схему оплаты российского газа в рублях возможной.// И Германия...

https://ria.ru/20220427/uniper-1785684022.html

4. Премьер Болгарии назвал прекращение поставок газа Россией шантажом и рэкетом.// Сидит и орёт (с).

https://www.kommersant.ru/doc/5328854?from=lenta

Сюжет дня:

1. Польская PGNiG подтвердила полную остановку поставок газа из России.

https://ria.ru/20220427/pgnig-1785674780.html

2. Польша к 2025 году построит плавучий терминал в Гданьске для приема сжиженного газа.

https://www.kommersant.ru/doc/5328769

3. В правительстве Польши заявили, что больше не будут покупать газ в России.

https://ria.ru/20220427/gaz-1785670066.html

// Вопрос: А где будет Польша брать газ до 2025 года? Или до 2027 (ранее согласованная дата запуска терминала). Вероятно - в Германии. По реверсу.

Товарная и валютная биржа: Рубль он такой рубль. Рубит. Нефть хорошо отскочила от 100. Золото припало ниже 1900. Газ сходил на 1320, сейчас 1200 долларов. Ну в смысле 87 000 рублей:)

Твердые валюты несколько размякли. Особенно фунт и евро.

Резюме: Основной сюжет ближайших дней - газ и рубли. Вокруг этого и будут развиваться все новости.

Рекомендации не-инвесторам: наличную валюту держим, можно даже немного подкупить, если попадется в кассах банков (на случай отпуска в Турции). Свободные рубли несем на депозиты или тратим. Как только появится ипотека под 9% - пытаемся ее взять. Недвижимость - самый надежный актив.

Некоторое время назад на Пикабу был ряд постов о том, как по-разному ведет себя малый бизнес (в частности магазинчики по типу "овощной возле дома") при большой конкуренции и появлении крупных предприятий.

Иногда я забываю свой чудо контейнер с правильной и полезной едой дома. В такие дни путем дипломатических переговоров с коллегами достигается соглашение сходить в ближайшее к работе заведение покушать. Заведение узбекской кухни. Причем я очень не очень фанат какой-то национальной кухни, просто люблю вкусно покушать, а оно тут рядом :D

Так вот, я бы, чесслово, не то что сама по своей воле туда не зашла бы, я бы даже не посмотрела в его сторону (очень, знаете ли, местечковое заведение в углу бывшего рынка с соответствующего качества вывеской и дверью).Особенно в час пик, когда все рабочие с ближайших предприятий идут покушать. Затащил коллега со словами "ниссы".

Случай оказался из разряда "не суди по обложке".

Во-первых: действительно большие порции.

Во-вторых: действительно вкусно.

В-третьих: все свежее (как мне позже сказали, шарашить они начинают в 4-5 утра и почти ничего на следующий день не оставляют). Бизнесов там нет, потому что меню состоит из 12-15 блюд и они все готовы, перерывы в людском потоке очень небольшие.

В-четвертых я увидела достаточно большое количество и военных, и офисных сотрудников, и даже пиджаки (почему меня это поначалу удивляло - на фотке виден кусочек стола и можно себе представить, как заведение выглядит и целом).

В-пятых: это вкусно. Это просто вкусно. Я открыла для себя лагман, шурпу, самсу с бараниной. Лепешки из тандыра горячие, с такой вкусной корочкой, а внутри мягкие-мягкие *_*

В-шестых: в заведении чисто. Столики протираются, никаких там пятен грязи, жира и прочего.

И самое главное, почему они меня купили. Мы с коллегой иногда заказываем манты (порция 4 шт) на двоих. Раза 4-5 такое было. Просто кто-то и нас берет их в свой заказ и все. Так вот вчера нам их положили по 2 штуки на отдельные тарелочки, каждый со своим гарниром. Я была настолько поражена, что у меня даже слов не хватало. Вот казалось бы, мелочь. Мы не часто их берем, садимся так, что нас и не видно со стойки заказа. Но это было прям от души, заботливо (это на фоне того, что я уже 4 день не могу получить от одно чудного заведения доставки возврат денежных средств за недоставленный заказ).

Так вот, эти ребята выживут. Они выживут даже при тотальном монополизме одного предприятия общепита в нашем городе. Потому что делают от души, ка как это принято на юге, и это заметно как в качестве их еды, так и в обслуживании. Поэтому я искренне желаю им всего самого хорошего. Развиваться и не терять то, чем сейчас они завоевали любовь и уважение достаточно большого количества людей.

На фото еще лагман и аджика. Прошу прощения за многабукаф.

UPD: Многие спрашивают про цены. Я в комментах ошиблась, писала 200-250. Там в общем цены от 170. Конкретно Лагман на фотке 180. Место действия - Мурманск.

Одна впечатлительная Мадам (пьяненькая чуть-чуть, надо признаться) отправилась однажды вечером вынести мусор. Накопилось всякого, знаете ли собакины погрызушки, пустая бутылка из-под вина, апельсиновая корочка и ворох несбывшихся надежд.

Ну, пошла, значит. Собаку свою старую кликнула, рейтузы домашние с независимым видом повыше на пузо натянула и идёт. И ничего никого никому не предвещало. Вот совсем. Вечер и вечер. Прохладненький, хоть и июль.

И вдруг слышит Мадам - ПИИИИИ! Истерическое такое. Многоголосое. Прямо из мусорного бака! Можете себе представить?

Мадам икнула. Посмотрела на Собаку слышишь, да? Собака плечами пожала и хмыкнула. Ещё бы не слышать! Такое взволнованное ПИИИИ кто хочешь услышал бы. Даже глухой и даже на луне.

Ну, что делать Игнорировать такое пиканье себя не уважать. Явно же не просто так пикают, а прям очень даже по делу. Возможно, неотложному. Полезли в мусорный бак смотреть кто там такой настойчивый. Мадам в бак опасливо заглядывает, Собака на всякий случай бдительно страхует, вдруг срочно драпать понадобится и дурынду эту любопытную спасать. Мало ли кто там так пикает!

И вот смотрит Мадам в бак а там пакет. Шевелится. И в пакете этом что-то микроскопическое уже даже и не пикает, а так, вяло покряхтывает. Поморщилась Мадам, конечно на относительно чистые ладошки прощальный взгляд бросила и таки достала Загадочный Пикающий Пакет из зловонных и гибельных недр помойки.

А там котятки! Крошечные! Как скукоженные креветочки! Четыре штуки! Да ещё и беленькие, что характерно! А Мадам всегда к беленькому необъяснимую слабость питала. Даром что собачница и Собака у неё чернее кирзовых сапог.

Ну кто бы устоял? Вот и Мадам не устояла. Загрузила добычу в маечкин подол и бегом к дому, пока не отобрал никто. Ценность же несусветная.

Прискакала домой сама не своя. Аж запыхалась. А дома у Мадам Отрок Язвительный живёт. Подошёл настороженно глянуть, чего там ещё дурная маменька в дом спомойничала, и обмер. Дай-ка сюда, женщина, - говорит. - Уронишь или поломаешь чего, знаю я тебя.

Сгрёб добытое в свою берлогу, на подушечках устроил, одеялочком накрыл и побежал грелку включать и молочко козье срочно подогревать. Ну и завертелось у них. То накормить, то животик помассировать, то колыбельную немузыкальным голосом исполнить. Много дел, когда такое пикающее счастье в дом привалило.

Долго ли, коротко ли, а добыча-то подрастать стала. И теперь стало видно, что это не креветочки скукоженные вовсе, а вполне себе приличные кошенции образовываются. Грех такими с народом-то не поделиться. Это только жадины-говядины себе всё счастье заграбастывают, приличным людям не гоже так. Вот и уехали трое из четверых пушистиков по новым домам песенки мурчать, лоточком шебуршать, вкусняшки кушать и прочие фокусы фокусничать.

Осталась только самая тощенькая да слабенькая. Никто на неё глаз не положил на что там ложить-то, рёбра одни да шкурка белобрысая. И глаза во всё лицо, раскосые и задумчивые. Мадам её звала жалостливо сначала Кисюсенька, а потом и вовсе Сюсенькой звать стала за несерьёзное телосложение. Да и Собака старая уже как-то вот смирилась с этим недоразумением. Стала у пуза малявочку греть, из мисок своих подкармливать и даже Тряпочного Мишку ей подарила. Прониклась к заморышу! А Сюсенька Собаке стала уши язычком нализывать. Дескать, что ж ты чёрная-то такая. Дай-ка полижу, может и станешь беленькая!

Так и живут поныне. Сюсенька мишкой Собакиной играет, балуется. Собака смотрит снисходительно и ухмыляется в мокрый нос ишь, пигалица! А Мадам любит обеих до смасшествия и удивляется такое счатье да на помойке подобрать! Чудеса!

Я, листая Пикабу за завтраком в гостинице, на 14й день работы без выходных: Матрица сломалась Оо

Рапорт акушерки из Освенцима.

Аушвиц, Аушвиц-Биркенау, Биркенау, Освенцим, Станислава Лещинска.

Это надо читать, знать и передавать поколениям чтобы больше этого не происходило!!!

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг.

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки.

На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи Роде, Кениг и Менгеле не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении.

А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце.

Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом.

В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке.

Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности.

Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака.

Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани.

После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами. В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации.

Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей.

Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов.

Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам.

Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий.

Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди Ее губы беззвучно шевелились видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил она не могла издать ни звука только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного.

Что было более трагичным, трудно сказать переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив.

Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима.

Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети вопреки ожиданиям рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете улыбку ребенка.

Станислава Лещинска.

польская акушерка, узница Освенцима.

Новости:

1. Decathlon приостановит работу нескольких магазинов в России. Это уже третья волна приостановок. // Плохая новость. Декатлон - хороший магазин с приемлемыми ценами.

https://www.kommersant.ru/doc/5328631

2. Французская энергетическая компания Schneider Electric сообщила о планах продать свои активы в России местному инвестору. В результате сделки компания рассчитывает списать до 300 млн балансовой стоимости.// Хорошая новость. Очередной западный актив переходит в собственность российского бизнеса. Общий объем инвестиций Шнайдера в РФ - более миллиарда евро.

https://www.kommersant.ru/doc/5328783

https://www.se.com/ru/ru/about-us/company-profile/production...

3. Банки готовы выдавать льготную ипотеку под девять процентов.// Почти нормальная ставка. Если есть возможность взять ипотеку по программе - рекомендую. Недвижимость - самый надежный актив.

https://ria.ru/20220427/ipoteka-1785653673.html

4. Индийская государственная энергетическая компания Oil and Natural Gas Corp (ONGC) пытается найти судно для перевозки 700 тысяч баррелей российской сырой нефти.// Плохая новость. Отечественных танкеров для перевозки не хватает.

https://ria.ru/20220427/sudno-1785651505.html

Заявления:

1. ЕК назвала заявления "Газпрома" о приостановках поставок газа шантажом и планирует ответ.// Удивительное лицемерие. Отдайте Польше газ бесплатно?

https://ria.ru/20220427/gaz-1785682509.html

https://www.kommersant.ru/doc/5328825?from=lenta

2. Австрия приняла условия России по новой схеме оплаты за газ. // Венгрия тоже.

https://www.kommersant.ru/doc/5328801

3. Немецкая Uniper считает новую схему оплаты российского газа в рублях возможной.// И Германия...

https://ria.ru/20220427/uniper-1785684022.html

4. Премьер Болгарии назвал прекращение поставок газа Россией шантажом и рэкетом.// Сидит и орёт (с).

https://www.kommersant.ru/doc/5328854?from=lenta

Сюжет дня:

1. Польская PGNiG подтвердила полную остановку поставок газа из России.

https://ria.ru/20220427/pgnig-1785674780.html

2. Польша к 2025 году построит плавучий терминал в Гданьске для приема сжиженного газа.

https://www.kommersant.ru/doc/5328769

3. В правительстве Польши заявили, что больше не будут покупать газ в России.

https://ria.ru/20220427/gaz-1785670066.html

// Вопрос: А где будет Польша брать газ до 2025 года? Или до 2027 (ранее согласованная дата запуска терминала). Вероятно - в Германии. По реверсу.

Товарная и валютная биржа: Рубль он такой рубль. Рубит. Нефть хорошо отскочила от 100. Золото припало ниже 1900. Газ сходил на 1320, сейчас 1200 долларов. Ну в смысле 87 000 рублей:)

Твердые валюты несколько размякли. Особенно фунт и евро.

Резюме: Основной сюжет ближайших дней - газ и рубли. Вокруг этого и будут развиваться все новости.

Рекомендации не-инвесторам: наличную валюту держим, можно даже немного подкупить, если попадется в кассах банков (на случай отпуска в Турции). Свободные рубли несем на депозиты или тратим. Как только появится ипотека под 9% - пытаемся ее взять. Недвижимость - самый надежный актив.