В центре города Минска по улице Кальварийской, 3а находится детская музыкальная школа. Помню, что в 70–х годах в этом здании находились райком партии и райисполком Фрунзенского района, в котором я жила. Помнят это и другие жители района. Но не многие минчане знают, что во время войны на этом месте находилась территория Минского гетто. А в доме, о котором я говорю, располагалась еврейская инфекционная больница. Теперь это стало известно, потому что в июле на здании музыкальной школы установили мемориальную доску. На ней написано: «У гэтым будынку ў 1941 — 1943 гадах знаходзiлася бальнiца, у якой дзейнiчалi падпольныя антыфашысцкiя групы Мiнскага гета».
На мемориальной доске не указаны конкретные имена и фамилии. Я хочу их назвать и открыть еще одну страницу борьбы 317 героев Минского гетто, куда за колючую проволоку гитлеровцы согнали свыше ста тысяч евреев. Условия жизни, а вернее существования, здесь были ужасные. Люди голодали, болели. Не было ни бань, ни больниц, ни аптек. Людей обрекли на уничтожение. Среди узников гетто были медики. Они и решили организовать инфекционную больницу по указанию руководящего центра подпольной организации гетто. У подпольщиков была и другая цель. Они вели поиски пути к конспирации. Инфекционная больница для этого подходила лучше всего. Здание нашли в подходящем месте — на перекрестке улиц Сухой и Обувной. Больница имела выходы на обе эти улицы, а также на улицу Опанского.
В котельной больницы работал истопником руководитель оргцентра подполья Гирш Смоляр. Он установил контакт с фельдшером Г.Гордоном, который лечил сыпнотифозных больных. В целях конспирации Смоляр поручил Гордону прикрепить на здании вывеску с названием больницы на немецком и белорусском языках. В этом фельдшеру помогли другие подпольщики. Боясь заразных заболеваний, немцы обходили инфекционную больницу стороной.
Когда руководители подполья сказали главврачу Льву Кулику, что сюда, в больницу, будут тянуться нити из всех уголков гетто и города, доктор Кулик не раздумывая поставил себя и все, что было в его распоряжении, на службу общему делу. Так еврейская инфекционная больница стала штабом подпольщиков гетто и Минского городского подполья.
Личность подпольщика Льва Кулика всегда привлекала мое внимание. Изучая материалы о моем отце, собирая воспоминания о нем, я нередко видела имена Гебелева и Кулика рядом. Оба они были беззаветно отважными и оба прежде всего думали не о себе, о других. Сын Кулика — Роман, в свое время встречавшийся с подпольщиками, которые знали Льва Кулика, рассказывал мне, как в самых опасных ситуациях его отец был спокоен, собран, не поддавался панике и провокациям. И это благоприятно действовало на подпольщиков.
Из воспоминаний старшего научного сотрудника АН БССР Анны Павловны Купреевой: «В декабре 1941–го в гетто состоялась встреча И.П.Казинца (руководителя Минского городского подполья) с членами руководящего центра гетто М.Л.Гебелевым, М.М.Пруслиным и Г.Д.Смоляром. Пройти в гетто было непросто. В условном месте заблаговременно была перерезана проволока. Через нее пробрался связной Давид Герцик. Вслед за ним — Казинец. К одежде Казинца были прикреплены желтые латы. Собрались в кабинете главного врача инфекционной больницы Льва Яковлевича Кулика. Для наблюдения на случай облавы выделили надежных людей.
Собравшиеся обсудили вопросы о положении в гетто, определили ближайшие задачи: подготовить наиболее боеспособных людей для отправки в партизанские отряды, начать сбор оружия, одежды, медикаментов. Подобрать медицинских работников для отправки в партизанские отряды, организовать работу общегородской подпольной организации. Важным был вопрос об отношении к юденрату. Такие совещания проводились в инфекционной еврейской больнице регулярно. Здесь практически был штаб не только подпольной организации гетто, но и города. Большие и важные задачи выполняли медицинские работники под руководством главврача, руководителя подпольной группы Льва Яковлевича Кулика. В состав группы входили врачи, средний медперсонал: Мария Абрамовна Кирзон, Дора Борисовна Альперович, Пескин — доцент кафедры топографической анатомии, Розалия Иосифовна Лифшиц, Минкин, Зибицкер, Анна Хацкилевна Карпилова, Григорий Самуилович Гордон.
Руководитель группы Лев Яковлевич Кулик родился в 1908 году в рабочей семье. В 1914 году семья переехала в Минск. Вскоре отец тяжело заболел. На руках матери осталось семеро детей. Лев Кулик воспитывался в детском доме на улице Революционной. В 1923 году Кулика направили учиться в школу металлистов. После ее окончания он работал строгальщиком на станкостроительном заводе имени Ворошилова. Член партии с 1929 года. В 1930 году окончил рабфак. В 1934 году поступил в мединститут. После его окончания работал заведующим Могилевским горздравотделом. В сентябре 1940 года направлен на работу в город Граево Белостокской области. В том же году назначен главврачом инфекционной больницы в Минске. Руководя подпольной группой в гетто, проявил талант организатора. Он был смелым и решительным. В самой сложной обстановке действовал обдуманно, сдержанно. В больнице скрывались от слежки гестаповцев руководители городского и геттовского подполья. Самому Льву Кулику, как Михаилу Гебелеву и другим отважным подпольщикам, не удалось избежать слежки. Он попал в руки гестапо и был казнен в декабре 1942 года».
Директор музея истории и культуры евреев Беларуси Инна Герасимова рассказала мне, что в 2008 году большая группа подпольщиков гетто, погибших от рук фашистов, указом министра обороны Республики Беларусь была посмертно награждена медалями. Среди них — и бесстрашный подпольщик Лев Кулик. Награда была вручена его сыну Роману Кулику, который живет и работает в Минске.
Когда мы встретились с Романом в Минске в октябре 2005–го на открытии улицы моего отца, я тогда не предполагала, что традиция будет продолжена, что и в сердце сына Льва Кулика зреет святое желание — восстановить имя отца и тех, кто входил в подпольную группу, которую он возглавлял. Роману было три года, когда началась война. О подвиге отца он узнал по рассказам матери и воспоминаниям подпольщиков.
В начале этого года я получила от Романа Кулика такое письмо: «Тема гетто, конечно же, не дает мне покоя много лет. Прежде всего рассказы тех, кто выжил, кого спас мой отец. Мне повезло. В период с 1990 по 1992 год, когда я жил в Израиле, я разыскал там Смоляра. Встречались мы довольно часто. Тогда мне казалось, что это наше личное. Мне даже не приходила мысль о том, что надо что–то записывать. Но я хорошо все помню и могу об этом рассказать. В течение нескольких лет я предпринимал попытки установить мемориальную доску на сохранившемся здании бывшей инфекционной больницы гетто, главврачом которой был мой отец. Пока безрезультатно. Но надеюсь».
Когда мы встретились с Ромой в очередной раз, он признался мне, что улица Михаила Гебелева укрепила его стремление добиться справедливости.
Я узнала о Романе то, что тронуло меня до глубины души. В течение 30 лет он ходил к бывшему зданию инфекционной больницы. Он приходил сюда один, иногда с друзьями. Приносил цветы. Роман приходил сюда в дни рождения отца и в праздники. Ставил букет и уходил. «Этого не надо было афишировать. Это шло от сердца, от памяти. Это нужно было для меня», — скромно говорит он.
Но это нужно было не только для Романа, а для всех, кому дорога память о героях–подпольщиках. Его поддержала директор музея истории и культуры евреев Беларуси, председатель республиканского фонда «Холокост» Инна Герасимова, президент Союза еврейских организаций и общин Беларуси, известный архитектор Леонид Левин. К минчанам присоединились члены Чикагской ассоциации ветеранов ВОВ во главе с вице–президентом Абрамом Сагаловичем. К Роману примкнуло много отзывчивых и понимающих людей, в том числе и его друзья, коллеги по работе в Академии наук Беларуси, где Кулик трудится уже много лет.
Не был коротким и легким путь к восстановлению исторической правды о деятельности подпольщиков–медиков во главе с главврачом больницы Львом Куликом у его сына Романа. Этот призыв был услышан. Очень рада была весточке от Романа. «Здравствуй, Света! Все это время я пытался сделать все возможное, чтобы Мингорисполком принял решение о создании и установке мемориальной доски. И сегодня я счастлив тебе сообщить — ЭТО СВЕРШИЛОСЬ!» 8 июля 2010-го — один из самых счастливых дней в жизни Романа Кулика — достойного сына отца–героя. Он сделал все, чтобы увековечить подвиг отца и подпольщиков–медиков.
Сердечно поздравив Романа, я попросила передать привет его отцу. На следующий день он написал: «Вчера вновь повстречался с доской. На сей раз с чувством исполненного долга. Передал привет от тебя моему отцу и другим подпольщикам. Ты знаешь, что в здании больницы находится музыкальная школа. Я почти всегда захожу внутрь и общаюсь с сотрудниками школы. Новый директор школы обещал содействовать в знакомстве учащихся с тем, что происходило в этом здании в 1941 — 1943 гг., а также в обучении музыке на примерах еврейских мелодий». Это тоже эстафета памяти.
Светлана ГЕБЕЛЕВА.
Минск — Баффало (Нью–Йорк).
